За столом в одиночестве побыть не дали. Подсел какой — то рабочий, стал спрашивать, как там в галактике дела.

— У вас тут в системе имперских крейсеров полсотни, а ты ни в ухо, ни в рыло, — рассмеялся я, решив покошмарить народ.

— Да брешешь! — Ахнул работяга.

Подсели еще трое с соседнего стола. Всем вдруг стало интересно.

— Брешешь, — усмехнулся я, наслаждаясь сосредоточенным вниманием. — С чего бы инфосети вашей не работать? Не задумывались? Глушат всю систему имперские флагманы. А где флагманы, там и флот. Так вот ребятки, я вам скажу. Битва намечается в соседней системе. И если имперцы проиграют, Девораторы придут и сюда. Так что запасайтесь оружием, хотя оно вам вряд ли поможет. Слышал я, что пехота пришельцев настолько сильна, что без робототехники наши войска будут простым мясом. А уж о рабочем классе я вообще молчу, вы им будете едой на блюдечке.

Не заметил, как появилась Алена.

— С мужем побуду, — брякнула, и все рассосались в туман. Или у меня уже все в тумане?!

Надо отдать должное девице. Уважение она тут быстро заработала.

— Алкоголь на восстановление плохо влияет, — брякнула, взывая к моему рассудку.

— Тебе — то что? — Промямлил и отхлебнул еще.

— Ринни, чего ты от меня хочешь? — Раздалось после непродолжительной паузы.

Посмотрел в ее глаза. Такие строгие, жгучие, красивые. 8 них чертова Вселенная, которая поглощает с головой, стоит только засмотреться. Этот светлый ангел пришел ко мне на корабль и уничтожил всю мою прежнюю жизнь. А теперь я потерял смысл двигаться дальше. Стремление к цели нулевое. Его просто не стало в одночасье. И не пойму, то ли я сам виноват, то ли эта сука, отравившая мою жизнь околдовала меня по полной программе?!

— Почему? — Бросил, голова уже не держалась на шее. Забавно, мы задаем друг другу вроде бы разные вопросы вместо того, чтобы дать один ответ.

Алена подсела ближе. Я повернул к ней голову. Носик ее едва не касался моего. Она накрыла своей теплой ручкой мою. Левой, живой, настоящей. Не той, которую я ей сделал. За которую заплатил двести тысяч с лихвой… неблагодарной суке.

— Ты видишь вещи иначе, чем я, Ринни, — раздалось признание девушки.

Услышав ее голос, я уже не мог ненавидеть.

— Быть может, я не уловила твоих эмоций, — продолжала она. — Ты просто показал, и я не знала, как мне реагировать. Да, красиво, да, особенно. Но это всего лишь ролик. Я не чувствую так, как желал бы ты. Не думай, что это просто. С легкой команды Алисы заставить меня полюбить чужое.

Замолчала, выдохнула тяжело. Допила мой виски.

Чужое. Как больно звучит из ее уст это слово. Настолько, что даже измененное восприятие не может заглушить всех чувств негодования и обиды. Мы задаем друг другу неверные вопросы, но подсознательно получаем нужные ответы. Как же все сложно. Как же хочется верить, что она понимает, как мне хреново.

— И что мне делать? — Произнес и понял, что вышло нелепо.

— Да просто забей, Ринни, — бросила она, поднялась и потащила меня за собой.

Просто забей… Просто. Забей. Такое ощущение, что пытаясь воззвать к ее чувствам, я делаю только хуже. Она все дальше и дальше, холоднее и холоднее.

Она довела меня до каюты, где я благополучно вырубился.

***

Проснулся с острым чувством вины и некой тоски. Вышел в коридор.

— Как самочувствие? — Раздалось из реакторной, как ни в чем не бывало. Мне уже было плевать, что она там ковыряет.

На вопрос не ответил. Это было тяжело, но я справился. Она спросила, а я промолчал и двинулся в рубку. Алена не стала настаивать, переспрашивая. Ну и хорошо, путь побудет и в моей шкуре.

В рубке завозился с расчетами рейда и проверкой ресурсов. Пришла голубушка минут через сорок.

— Ринни? — Окликнула с прохода.

Я поднялся и небрежным жестом намекнул, чтобы валила в каюту. Рубка — место командира, а не пассажирки.

Пару секунд она сверлила меня глазами. А затем пожала плечами и вышла. Легче мне от этого не стало.

Мы перестали разговаривать. И обида только росла во мне. На трезвую голову я сотни раз прогнал ее ответы и придумал новые аргументы, которые сам же и опровергал. Сложнейшие интерпретации и завороченные умозаключения, казалось все сложное давало надежду на то, что она все же чувствует ко мне что — то. Столько версий в голове я перебрал. Но самая простая и перечеркивающая все на свете — она просто не испытывает ко мне ничего, что позволило бы нам стать ближе.

Еще трое суток мы пребывали то на корабле, то в баре, стараясь не пересекаться. И вот наступил волнительный момент.

— Ринни! Инфосети заработали! — оповестила Алиса.

— Неужели началось! — Подскочил я в кресле. — Готовь корабль ко взлету! Где Алена?!

— В баре.

В баре. Ну и отлично, подумал я. Оттуда будет слышно, как разогреваются двигатели. Она поймет, что собираюсь свалить. И будет решать без меня, лететь или оставаться здесь, где заработала неплохой авторитет.

Все это время мне не хотелось делать первый шаг. И я боялся, что она своего так и не сделает. А теперь ей придется. Но нужно ли мне это? Заставил себя вспомнить те моменты, когда искренне хотел избавиться от нее и жить своей одинокой самодостаточной жизнью. И почему же мне не по себе…

Вот и настал момент истины. Я думал, что внутри у меня перегорело, как — то стало легче от осознания свободы от нее. Было ли это иллюзией, самообманом? Об этом узнаю, когда буду на корабле один в открытом космосе.

Я ждал минуту, вторую… третью… Ей хоть бы что.

— Поднимай трап, — скомандовал я Алисе. — Больше не будем ждать.

— Да, командир, — ответил бортовой с нотками тоски.

Индикатор герметизации ярко зеленым светом обозначил мне, что мосты сожжены.

— Разрешение получено, командир, можно стартовать, — произнесла Алиса.

— Она даже не вышла, — произнес вслух.

— Не веди себя, как девочка, Ринни, — выпалила Алиса. — Ты мужчина, им и будь. Сходи и пригласи ее на борт. А не дуйся, как ребенок.

Меня будто кипятком ошпарило от ее слов. Я взялся за голову. Мне сорок лет, я ей в отцы гожусь, а веду себя, как пацан. Поднялся и последовал в бар, отгоняя тревожные мысли, что не найду ее там!

Она сидела за стойкой бара, спиной ко мне и попивала виски. Бармен посмотрел на меня. Вижу, что и она приподняла голову, заметив реакцию мужчины, но обернуться, видимо, не захотела. И тут я понял, что вся моя обида ничтожно мала по сравнению с ее.

Что же я наделал?! Единственный близкий для нее человек отвернулся. И неважно насколько близкий! Намного ближе, чем все эти… Да как можно просто вести себя так гнусно в таких условиях — это… это, как припереть ее к стенке! О, Черная дыра! Какой же я глупец.