у неё были доказательства отравления. Но сам факт того, что Марию дель Пилар отравили совсем не указывает на мою мать, как на виновницу. Мало ли кто её мог отравить, — снова спокойно пожала плечами графиня.

— Согласен. Ваша мать была современницей Гойи и Белой герцогини, но это совсем не говорит, о её причастности к отравлению…

— Совершенно верно. У мамы не было ни возможности, ни мотива, ни желания убивать Белую Герцогиню. Она не была её наследницей или соперницей в любви, — кивнула графиня.

— В ту ночь вы вышли из своей спальни одной из последних. Почему? Не слышали шума? — спросил Арт.

— Нет, почему же, услышала. Грохот был страшный. Но я очень плохо просыпаюсь и встаю. И мне стоило больших усилий встать с кровати и выйти на голоса.

— А с кем вы приехали в тот вечер в особняк герцогов Альба?

— С Эскамильо Хабанера де Салаверри.

— С тореадором?

— Ну, он не только тореадор. У него немало профессий. Вы бы удивились, узнав обо всех, — и она странно так улыбнулась, заинтриговав до невозможности.

— А почему вы выбрали именно его? — не отставал Арт.

— Потому что именно ему я доверяю. А ещё мне захотелось немного эпатировать публику. Эскамильо не самый желанный гость в таких домах. Слишком ярок, дерзок, напорист и самолюбив. Настоящий испанец! — и она глянула на Арта, который испанцем не был, не смотря на то, что он и его предки жили тут уже много лет.

Артур укол понял, но в ответ только лучезарно улыбнулся:

— И чем же он сумел заслужить такое доверие? Помимо того, что он истинный испанец?

Графиня пожала плечами. Артур справедливо расценил это как знак того, что разговор окончен и встал. Мы поблагодарили за визит, рассыпались в уверениях признательности и дружбы. Нам благосклонно покивали, но вот провожать не пошли.

А в машине я спросила:

— Её вычёркиваем? У неё нет мотива?

— Как это нет? Её шантажом вынудили участвовать в сомнительном тёмном ритуале. Любой шантаж — это повод для убийства. А тут ещё и желание замять то давнее дело о другом убийстве. И ты всё это называешь отсутствием мотива?

— Но она же объяснила? — не сдавалась я.

— Нет, она ничего не объяснила. Она упирала на то, что доказательств нет. А вот всё остальное под большим сомнением.

— Но Пепита Тудо не убивала же Белую Герцогиню?

— И откуда ты это знаешь? Это она так сказала? Знаешь такое выражение, что то, что не горит, то и не дымит?

— Ты опять путаешь — нет дыма без огня. Но смысл я поняла.

— Вот и я о том же. Ни за что не поверю, что шантаж основывался на пустых домыслах, это она нам так рассказала, потому что в подобных вещах не признаются. Может быть, нашёлся старый слуга, который видел, как Пепита из мастерской Гойи утащила краску? Ну, или видел её с бокалом в руке, а потом из него же пила Белая Герцогиня?

— Ты сейчас о старом дворецком?

— Как один из вариантов. Вдруг у него на старости лет совесть проснулась, и он решил это рассказать? Это не доказательство, но слухи может всколыхнуть.

— Слухи?

— Да, что бы она ни говорила, но скандала вокруг её семьи её совсем не хочется. Их было в избытке раньше. Сейчас всё утихло, и ворошить прошлое ей не нужно. Мало ли что ещё там может всплыть на поверхность? Чем не повод столкнуть Розалию с лестницы?

— Неприятно когда тебя шантажируют, — вынуждена была я согласиться.

— Желание замести следы предыдущего преступления — это мотив. И недаром графиня приехала на званый ужин с тореадором и, по совместительству, наёмным убийцей.

— Кем? — опешила я.

— Ты не знала? Эскамильо де Салаверри по прозвищу Хабанера — профессиональный наёмный убийца.

— Откуда ты знаешь?

— Это моя профессия — знать подобные вещи. Он не убивает по заказу воров и бандитов из бедных районов. Он стоит очень дорого, его услугами пользуются аристократы. И именно с таким человеком и приехала в тот вечер в особняк графиня Кастильо-Фьель. И о чём это говорит?

— О том, что она боялась?

— Да и об этом в том числе. Что дама с портрета? Пепита Тудо?

— Она просидела всю беседу, почти не шевелясь и не проявляя эмоций, — задумчиво протянула я.

— Это логично. Мы выбрали не ту картину. Вернее, нам не предоставили никакого выбора. Помнишь, папа тогда у себя в кабинете говорил, что полотна нужно выбирать с умом и не доверять им? Как ты думаешь, могла ли мать пойти против своей единственной дочери, которая, кстати говоря, носит её титул?

— Нет, — покачала я головой.

— Вот и я так думаю. Так что, брать на веру всё, что она нам сказала мы не можем, — заключил Арт.

— Н-да. Подозреваемых в убийстве с каждым визитом становится всё больше.

— Не расстраивайся. Разберёмся, — сказал Артур и наклонился ко мне за поцелуем.

Глава 10

Хуан Карреньо де Миранда «Пётр Потёмкин»

«Во нравах своеобычны, высоки. Большая часть их ездят в каретах. Неупьянчивы: хмельного питья пьют мало, и едят по малу ж. В Ишпанской земле будучи, Посланники и все Посольские люди в шесть месяцев не видали пьяных людей, чтоб по улицам валялись, или идучи по улицам, напився пьяны, кричали. Домосторойные люди, наипаче всего домашний покой любят»

Пётр Потёмкин «О вере ишпанского государства»

Я стояла рядом с Артом в центре огромной залы для приёмов. Вот даже и не догадывалась о её наличии в особняке фон Мёнерихов. Как можно было её так спрятать, что я тут ни разу не была? Но зато была Аннора, потому что зала была украшена в соответствии с её вкусом. Строго, лаконично и много красного цвета. Да, Аннора любила красный. Вот и сейчас мы с Артом стояли в центре, и с моей стороны стоял весь в черном герцог фон Мёнерих, а со стороны Арта стояла в ярко-алом платье Аннора. На шее и в ушах у неё были довольно крупные рубины. Серьги покачивались при малейшем наклоне головы и бросали во все стороны кровавые брызги. Странно, мне казалось, что мы распродали все драгоценности? Смотрелись Аннора и герцог весьма зловеще. Хорошо, что я в серебристо-перламутровом платье и Арт в похожем по цвету смокинге немного разбавляли эту жуткую картину. Наверное, в следующий раз мне всё же стоит влезть и проверить организацию приёма? И уж совершенно точно не допустить засилье алых роз на собственной свадьбе. А то такое впечатление, что тут