Проходя мимо кухни, не могу удержаться и украдкой заглядываю внутрь, щурясь от яркого света. Стараюсь не дышать: боюсь, что родители услышат. Отец нервно расхаживает по кухне.

– Ты не можешь заменить его кем-нибудь из подчиненных? – озабоченно хмурясь, спрашивает мама. Она выглядит уставшей. Мама уже успела смыть макияж, забрать волосы и переодеться в домашнее. – Повысить кого-нибудь из ребят?

– Заменить Эвана Кроугера? – Отец резко замолкает, уставившись на нее безумными глазами. Он расстегивает несколько пуговиц на рубашке и ослабляет галстук. – Никто из них на это не способен, Элла! Черт возьми! Как Эван мог просто так взять и уйти, без всякого предупреждения?! – Он раздраженно качает головой. – Теперь в офисе в Сиэтле, за два дня до начала работы над главным проектом года, нет ответственного менеджера! Мы в полной заднице!

Закатываю рукав футболки и замечаю, что на плече проступают новые синяки. Теперь понятно, почему отец сегодня был таким злым: у него серьезные неприятности на работе.

– Не ругайся, – останавливает его мама, глядя на отца с сочувствием. Она, как обычно, готова его утешить. – Ты справишься, Питер. Ты всегда справляешься.

– Прости, – бормочет отец. – Пошло оно все к черту!

Он с силой ударяет кулаком по столешнице. На его лице играют желваки.

Затем отец прислоняется к столу и, глубоко вздохнув, трет руками виски. Мама подходит и, желая подбодрить, обнимает его.

– Ты слишком сильно нервничаешь. Не переживай, – шепчет она, задрав голову, а потом целует его в губы.

Когда два часа назад отец, вернувшись с работы позже обычного, ворвался ко мне в комнату, я сразу понял, что он сам не свой. Отец рассердился, что я смотрю телевизор, хотя все уроки были уже сделаны.

– Наверное, надо завтра слетать в Сиэтл и проверить, что натворил Эван и какое дерьмо мне придется разгребать, – со стоном произносит отец. Он обхватывает маму за плечи и, притянув ее к себе, виновато улыбается. – Побудешь пока одна с детьми? Я могу попросить родителей приглядывать за ними после школы, пока ты не вернешься с работы. Хорошо? Если ты против, я останусь. Попробую разрулить все по телефону.

– До понедельника мне не обязательно появляться в суде. Поработаю из дома. Ничего страшного, я справлюсь, – уверяет его мама. – Поезжай в Сиэтл, Питер.

Отец облегченно вздыхает и, еще крепче прижав маму к себе, проводит рукой по ее волосам.

– Ты моя спасительница! – шепчет он, благодарно улыбаясь. Потом замечает меня и отстраняется от мамы. – Тайлер! – Его тон и выражение лица поменялись, стали резче и жестче. – Почему не спишь? Иди к себе и ложись.

Мама, обернувшись, улыбается мне, пытаясь скрыть смущение. Недовольна, что я им помешал.

– Что случилось, Тайлер? – слегка напряженно спрашивает она.

Поскольку меня уже заметили, я даже не пытаюсь убежать и захожу в кухню.

Отец явно сердится, поэтому обращаюсь к маме:

– Я… пить хочу. – Во рту действительно сухо, но совсем по другой причине. – Можно мне воды со льдом?

– Конечно. – Мама, выскользнув из папиных объятий, направляется к раковине.

Пока она наливает воду в стакан, в кухне царит гнетущее молчание. Отец стоит неподвижно, обеими руками сжимая край столешницы, и сверлит меня взглядом. Наверное, пытается вычислить, что еще я сделал не так. Мне становится не по себе, и я опускаю глаза, одновременно пониже натягивая рукав футболки. Слышно, как шумит вода и тарахтит встроенный в холодильник ледогенератор.

– Держи. – Мама сует мне в руку стакан и чуть заметно кивает. – А теперь ложись, Тайлер. Завтра рано вставать. Доброй ночи.

Она целует меня в лоб. Выхожу из кухни и даже прикрываю за собой дверь, оставив только маленькую щелочку.

Отойдя на несколько шагов, останавливаюсь и вынимаю из стакана несколько кусочков льда, пока они не растаяли. Перед тем как подняться наверх, снова оборачиваюсь. Родители, прижавшись друг к другу, целуются. Мама обнимает отца за шею, а тот поглаживает ее бедра. Зажмуриваюсь и отворачиваюсь. По дороге к себе в комнату закатываю рукав футболки и прикладываю лед к новым синякам, которые наставил мне отец.

Наши дни

– Вот зараза! – ору я и с раздражением ударяю по первой букве. В ладони вспыхивает боль, но я так напуган, что даже не обращаю на нее внимания. Расстроенно ерошу волосы. – И как, черт возьми, они умудрились так быстро сюда добраться?

– Смотрите под ноги! – кричит Тиффани и, схватив меня за руку, тащит за собой – не вверх, к тропе, а вниз, к подножию горы. Конечно, спуск здесь очень крутой, под ногами грязь, и нам приходится продираться сквозь кусты, зато так быстрее.

Мы рискуем упасть, однако сейчас меня волнует не это. Нельзя, чтобы нас поймали. Один раз меня уже задерживали и отчитали за незаконное проникновение на закрытую территорию. Раз уж я собираюсь иметь дело с Декланом Портвудом, надо держаться как можно дальше от копов. Не стоит попадать им в лапы.

– Господи, если из-за меня с мамы сдерут штраф, она меня убьет! – тяжело дыша, стонет Тиффани.

Я бегу первым, выбирая наиболее безопасный путь среди бесчисленных ям и колдобин. Тиффани, которую я держу за руку, пытается не отставать. Здесь очень легко упасть и подвернуть ногу, а я не хочу, чтобы Тиффани пострадала, хоть она меня и раздражает.

Мы должны спуститься до того, как подоспеет полицейская машина, поэтому не можем ждать остальных. Тут каждый за себя. Слышу, как спешащие за нами ребята что-то кричат друг другу, как визжат Рейчел и Меган, но не оборачиваюсь.

Наконец мы с Тиффани оказываемся у подножия горы, целые и невредимые. Полицейских поблизости не видно, и я чувствую огромное облегчение. Однако опасность еще не миновала. Задыхаясь, мы из последних сил мчимся к автостоянке. Торопливо шарю по карманам в поисках ключей. Над нами тарахтит чертов вертолет.

– Сматываемся отсюда, – бормочу я, открывая машину, и мы с Тиффани ныряем внутрь.

Ребята поймут, почему мы уехали без них. Подождать Иден? Нет, рисковать нельзя. Наверняка кто-нибудь из компании подбросит ее до дома.

– Ага, – соглашается Тиффани и кладет ладонь мне на колено. – Едем ко мне.

В итоге я решаю не заходить к Тиффани. Ее бесит мой отказ остаться. На прощание она еще раз обзывает меня придурком и, сильно хлопнув калиткой, сердито шагает к дому, качая бедрами и встряхивая волосами, чтобы продемонстрировать, что я потерял.

В темноте паркуюсь у тротуара и иду к дому.

Мама и Дейв в гостиной смотрят телевизор. Несколько минут стою в коридоре, раздумывая, подойти к ним или нет. Наверное, после всего, что сегодня произошло, надо сообщить маме и отчиму о своем прибытии. Почему-то получается, что я помимо воли постоянно вывожу их из себя. Попытаюсь хотя бы сегодня избежать ссоры.