– Я должна переодеться. И взять наши… клинки.

– Я подожду.

Геллиец уставился в небо.

Он рисковал – рисковал всем.

Это было глупо, абсурдно…

Нереус искренне надеялся, что близость с Йиной заставит позабыть о поцелуе знатной поморской девицы.

Но клин не вышиб клина.

Чувство к Виоле не ослабло.

Как ни противился лихтиец самой мысли о любовном соитии с госпожой, неведомая сила притягивала к ней, дразнила, вынуждая заглушить голос рассудка.

– Я готова, – девушка принесла баубоны и грациозно подала невольнику ладонь. – Идëм!

Он первым слез с балкона и шепнул:

– Прыгайте.

Виола пару мгновений раздумывала, а затем смело оттолкнулась от перил.

Нереус поймал еë.

Молодые тела соприкоснулись, грудь к груди, рука к руке – и геллийца захлестнул дикий восторг.

Парень увлëк госпожу в уютный сад, где причудливо сплетались длинные тени.

Нереус и Виола, продолжая держаться за руки, побежали по дорожкам, смеясь, спотыкаясь и радостно перешептываясь.

Выбрав небольшую поляну, оба упали в траву.

– Дух захватывает! – сказала девушка.

– Очень красиво, – согласился лихтиец, рассматривая звёздный купол над ними.

– Я рада, что браслет Клавдия принëс тебе удачу.

– Ваш брат отказался забирать его обратно. Такая дорогая вещь должна украшать благородного человека. Не раба.

– Мэйо не любит носить драгоценности. Ему всё равно, сколько они стоят.

– Понимаю. У него есть бесценное сокровище – вы. Любое другое меркнет перед вашей красотой.

– Если бы он хоть немного дорожил мной, то не отпускал бы пошлых шуточек о моей груди, бедрах и… заднице.

– Обстоятельства вынуждают нас говорить не то, что думаем, и поступать не так, как следовало бы.

– Твоя обязанность – защищать брата. И словом, и мечом. А мне придëтся самой о себе позаботиться.

– Я научу вас, госпожа.

Нереус поднялся на ноги:

– Потребуется только гибкость тела и живость ума. Двигайтесь, вынуждайте меня постоянно следить за вами и вашим клинком. Навязывайте свои правила игры.

Геллиец с интересом наблюдал, как девушка пытается разгадать его, прощупывает в поисках уязвимого места в обороне.

Пока не умея обманывать соперника, Виола была для него открытой книгой.

Нереус знал, в какую сторону она сделает шаг, как развернëт плечи, когда взмахнëт "рудисом".

Её удары проваливались в пустоту. Раб терпеливо позволял госпоже разобраться с разделявшим их расстоянием.

– Не бейте издалека, подступите ближе.

– Отсюда ты достанешь до меня мечом!

– А оттуда вы никогда не достанете меня.

Виола подпрыгнула и резко выбросила руку вперёд. Геллиец уклонился, подхватил её за талию и закружил над землёй:

– Не скачите, как заяц, скользите, как змея.

Девушка рассмеялась:

– Мне казалось, что я вспорхнула, как бабочка.

Нереус поставил её на ноги.

Звук из темноты заставил парня насторожиться.

Кто-то выследил их и приближался к поляне.

Шли без фонарей и факелов: значит, не нобили и не надсмотрщики.

Шли со стороны барака. Рабы? Что им здесь нужно?

Геллиец прижал палец к губам и мягко оттеснил Виолу к дереву.

Она тоже услышала голоса и перепугалась.

– Кто там?

– Я узнаю, – пообещал невольник. – А вы обождите меня здесь.

Он ловко поднял девушку и усадил на ветку:

– В листве вас вряд ли заметят. Не привлекайте к себе внимания.

– Сколько их?

– Трое или четверо. Сейчас посмотрю.

Нереус взял оба олисба и направился к незванным гостям.

Их оказалось трое.

Два парня без оружия, третий – широкий – с палкой.

– Геллиец! – сипло позвал он. – Ты где, белобрысая шлюха?

– Он был тут с каким-то парнем. Я сам видел, – пробасил второй раб.

– Геллийцам девки не нужны, – хохотнул другой. – Они любят с овцами и друг с другом!

– Какая свежая шутка! – рявкнул Нереус, пряча баубоны за спиной. – Вас, скудоумных, всех разом поиметь или по очереди?

– Борзый язык! – хмыкнул раб с палкой. – Только верховой из тебя – дерьмо. И победа не твоя! Молодой нобиль заговорил твою лошадь!

– Да! – поддержали его дружки. – Рунако сказал, что ты ослепил его на финише волшебным браслетом! Нечестная победа!

– Ложь, – пренебрежительно фыркнул Нереус. – Но вы мне всë равно не поверите.

– Будем бить, пока не признаешься!

– Возвращайтесь в свой барак, придурки, – осклабился лихтиец. – Вы представления не имеете с кем связались!

– Конец тебе, недоносок!

Геллиец поднял руки, продемонстрировав соперникам внушительной длины олисбы:

– Готовьте задницы, бараны!

Парни перепугались, но всё-таки полезли в драку.

Нереус лупил их играючи, нанося болезненные и обидные удары, но стараясь никого не покалечить.

Он впервые дрался на глазах у любимой девушки и это было волнительно.

Островитянин знал, что может одолеть противников в два счëта – свернуть им шеи, переломать конечности – но не хотел показывать Виоле бессмысленную жестокость.

Глупые деревенские парни… Он сам когда-то был таким же…

Конечно, они не распознали в нём подготовленного бойца, решили одолеть с наскока, толпой…

Неуклюжие.

Неповоротливые.

Двое сбежали в темноту. Остался только самый старший, уже без палки, с расквашенным носом…

– Хорошо дерëшься, – прохрипел он, сплëвывая кровь.

– Это моя работа, – спокойно ответил Нереус.

– А мы… поспорили. Коневод ты или подстилка домашняя.

– Я – меченосец.

Избитый парень вновь ринулся в бой.

Геллиец сшиб его с ног, прижал к горлу врага олисб…

В спину Нереуса ударил свет. Голос, от которого по всему телу пошла дрожь, грозно спросил:

– Что здесь происходит?!

Мэйо стоял на краю поляны, подняв над головой масляный светильник.

Островитянин лихорадочно думал над ответом. Сказать правду он не мог: за неë достанется и Виоле, и ему, и дураку с конюшни.