– Этот крест носил мой брат.

Граф приходил в себя урывками. Он метался по простыне, потом вздрагивал всем телом и резко открывал глаза, но снова закрывал. Каз не мог точно сказать, погружался ли Авеил в сон или терял сознание. Заул был еще бесполезнее в вопросах медицины.

Лицо Авеила становилось все бледнее и было покрыто каплями пота от мучительного жара. Иногда, в момент, когда на пару секунд приходил в сознание, Граф кричал. Казу приходилось держать его, затыкая рот полотенцем, чтобы в покоях не собрались все служанки замка или сам герцог.

Аями не упускал случая напомнить Казу о возможности убить Графа и тем самым покончить с одолевающей его лихорадкой.

– Всем будет только лучше: сынок герцога получит долгожданный покой, его боль утихнет, а мы вытащим из его тела аюстала, уничтожим его и станем героями.

– Мы не можем убить Графа, – в который раз повторил парень.

– Но почему? Если не можешь ты, могу я. – Голос Заула звучал так, будто он предлагал помочь перетащить тяжелый шкаф.

Каз встал с кресла, на котором сидел последние десять минут, и подошел к окну. Больше, чем проклятье сына герцога, и даже больше, чем возможность найти хранящий силу демонов амулет, его заботила Али. Каз прокручивал в голове ее слова и тот момент, когда она, хлопнув дверью, убежала.

Али была права: Каз и в самом деле ставил свою цель выше. Но он собирался помочь с поисками брата – если бы осталось время, если бы успел передать медальон Холду… От этого зависела жизнь старого демона. Каз не мог его подвести. Но, кажется, и ее подводить совсем не хотелось… Парень встряхнул головой, отгоняя сложные мысли.

– Дело не в том, могу ли я убить этого человека, а затем и аюстала, когда тот окажется без защиты и нового тела, – ответил Каз. – Причина, по которой ни ты, ни я не станем убивать Графа, – в том, что я пообещал помочь ему. К тому же он может располагать сведениями о кулоне Холда.

– Лично у меня нет причин оставлять его в живых, – продолжал сопротивляться аями.

– Есть. Тебе нужен я, чтобы попасть обратно домой.

По недовольному лицу Заула парень понял, что прав. Он и раньше догадывался, но до конца не был уверен в своей теории. Аями должен был вернуться в Ночной Базар после того, как выполнит свои задачи здесь. Но его путешествие в мир людей затянулось, и он не успел. А Мариз Райт не может ждать вечно, и он не всесилен – а сохранять брешь открытой было сложной задачей: на ее поддержание требовалась энергия, которая не бесконечна и уходит с каждой минутой.

Каз надеялся, что Холд уже выяснил, в чем замешан оборотень, и разобрался с ним. А тогда больше некому было держать проход открытым. И Заул не может самостоятельно попасть домой – по крайней мере, пока граница не станет проницаемой в положенный Ночным Базаром срок.

Каз собирался вернуться в Ночной Базар, как только амулет с демонической силой будет у него. Он уже рассчитал лунный цикл и знал, что день, когда Ночной Базар сможет сам впустить его обратно, скоро наступит. Заул тоже был проходником, но в фазах луны совсем не разбирался. Обычно сделки не занимали и пары минут: отдать товар, получить плату – вот что требовалось от проходника. Ничего лишнего. Проход открывался на полчаса примерно раз в двадцать девять дней, и этого времени обычно хватало всем, чтобы уйти и вернуться, порой и на несколько сделок за раз.

Заул хотел возразить Казу, но от разговора их отвлек новый приступ Графа. Авеил резко сел на кровати, открывая глаза. Лихорадка никуда не делась. Каз видел, как дрожат пальцы Графа, когда он цеплялся ими за простыни. Его глаза беспокойно осматривали комнату в поиске людей. На этот раз сознание не спешило его вновь покинуть.

– Что произошло? – спросил Граф, окончательно приходя в себя.

Он вытянул перед собой руки, словно проверяя, принадлежат ли они ему до сих пор. Авеил сжал кулаки, пытаясь унять дрожь, но не вышло.

– Вы не помните, что случилось? – уточнил Каз.

Граф переключился на него, и парень увидел в его глазах слишком много сожаления. Конечно, Авеил знал, что произошло. Он рассматривал свои руки, потому что обычно после каждого подобного пробуждения они оказывались в крови. Граф знал, что сделал, догадывался обо всем, что творил в его теле аюстал. Но по-настоящему ничего не помнил, потому что эти воспоминания принадлежали не ему, а темному созданию ночи.

– Вы убили человека, который не выполнил приказ. А затем упали, потеряв сознание, – коротко объяснил Каз, но он знал, что Граф ожидал услышать другой ответ. – В вашем теле находится кое-кто еще, но вам и без меня это известно.

Граф кивнул.

– Вы знаете имя этого существа? В Ночном Базаре таких, как он, мы называем аюсталами, но у каждого аюстала есть имя, с помощью которого он заключает сделку, – пояснил Заул.

Аями был в чем-то прав. Демоны, валькирии, ведуньи – любое создание ночи, способное заключить сделку с человеком или нечистью, имело уникальное имя. Оно выполняло роль подписи при заключении сделок и было гарантией, что каждая сторона выполнит свои условия и понесет серьезное наказание, если попытается уклониться.

Не обращая больше внимания на Заула, Каз продолжил:

– Мне нужно его имя, – сказал он.

– Доркал. Так он представился.

– Хорошо, теперь, зная это, мы можем изучить условия сделки.

– Но как? – спросил Граф.

– Большинство сделок совершается устно – достаточно просто озвучить условия, скрепить именами, и договор будет заключен. Но аюсталы придерживаются старых принципов и записывают каждое сказанное слово на пергамент, который потом хранят вечно.

– Это как вести список своих жертв, – подтвердил Заул. – Прошлый век. Буквально.

– Как вид аюсталы и вправду древние, – не мог не согласиться Каз.

– Но где взять этот пергамент с договором?

Каз заметил, что Граф успокоился и больше не дрожал от лихорадки. Только взгляд его оставался беспокойным и выдавал тревожность.

– Призовем аюстала, – спокойно ответил Каз.

– Ага. Только он и знает, где спрятан свиток с условиями сделки. – Заул говорил со сладостным предвкушением.

– Я… – Голос Графа дрогнул. – Я не смогу.

– Аюстала провоцируют чаще всего злость и гнев. Сильные негативные эмоции загораются в человеке подобно черному пламени, выжигающему место для монстра.

– Вы не понимаете, он… Он ходит моими ногами, он двигается моим телом, он убивает моими руками. Я не могу!

– Или не хочешь. – Заул вздохнул. – От человека большего и не ожидал. Вы, люди, слабенькие. Но все равно мне нравитесь. Вы забавные.

Каз хотел возразить, а потом ткнуть кулаком в нос аями, чтобы тот почувствовал тяжесть удара слабенького человека. Но, как ни грустно, Заул был прав. Граф не хотел высвобождать аюстала, потому что боялся – и прежде всего за свою жизнь. Каждое явление монстра забирало силы, истощая возможность контролировать его внутри себя, и чем больше таких обращений случалось, тем выше были риски Авеила навсегда потерять управление своим телом и разумом. Только вот выбора не было. Авеил и сам это понимал, но не мог признаться себе. Его сковывали страх и беспомощность. Он помнил день сделки с Доркалом. Авеил тогда был совсем еще ребенком.