Стенхоуп это знает. Знает уже какое-то время. Огромная часть его хотела сдаться, потому что, по крайней мере, если он будет мертв, то снова окажется рядом с дочерью.

В этот момент все стало совершенно ясно. Он должен выбрать – жить или умереть.

Виконт заставил себя посмотреть на Мэгги, встретиться с ее пронзительным взглядом. Его голос дрожал:

– Я скучаю по ним.

Это было правдой. Господи, как он скучал! Его руки сжались в кулаки.

– Я хочу, чтобы они вернулись. Чтобы все последние годы исчезли и они были со мной.

Ирландка ничего не сказала. Не дотронулась до него. Она просто стояла, словно может принять всю его боль и не дрогнуть.

Она это может?

Джеймс сомневался. И он тоже не может этого сделать. Не сейчас. Еще слишком рано.

– Я должен кое-что сделать, – ровно сказал он. Вырвавшиеся на поверхность эмоции угрожали разорвать его прямо посреди Гайд-парка.

– И что же это?

Пауэрз с вызовом поднял брови. Если она его не поцелует, то нужно что-то предпринять. Что-нибудь. Что угодно, кроме опиума.

– Пойдемте со мной и узнаете.

Маргарет насторожилась.

– Хорошо.

Виконт не мог поверить, что она так просто согласилась, но он не собирается задавать лишние вопросы, когда может получить единственную в данный момент необходимую вещь.

Ну, не единственную. Если бы он мог уложить Мэгги в постель, почувствовать под собой ее тело, тогда, может, ему бы не пришлось делать эту другую вещь. Может…

– Вы меня не поцелуете?

Она покачала головой.

– Только не так.

Ее бледное лицо выражало грусть и согласие.

Тогда Джеймс может сделать только одно, полностью противоположное поцелуям и наркотическому ступору.

– Тогда идемте со мной.

И она пошла.

Маргарет оглядела толпу мужчин и проглотила проклятие. Они отправились на восток, как она и думала. Было ясно, что они идут не в кабак и не в опиумный притон. Джеймс знал, что она никогда на это не согласится, и бросил бы ее после того странного разговора в парке. Но такого Мэгги и представить не могла.

– Вы хоть знаете, что делаете? – прокричала она сквозь беспорядочный гомон ревущей и заключающей пари толпы.

Пауэрз одарил ее ужасающей ухмылкой.

– Я-то знаю. Вы все еще уверены насчет того поцелуя? Вам может не понравиться то, что придется увидеть.

Маргарет закатила глаза.

– Ну конечно, как будто бокс без перчаток не одно из главных развлечений в Ирландии. Я точно знаю, что произойдет. Вы потеряете остатки своих мозгов.

– Ваши сомнения в моих способностях меня ранят.

– Вы не то чтобы в лучшей форме.

Джеймс потрясенно вздернул брови.

– Вы что, волнуетесь за меня?

– Да, – парировала она, – тут вам не академия бокса.

– И почему вы думаете, что я боксирую именно там?

– Просто знайте, что мне это не нравится и я здесь против воли.

– Понятно.

Муж не воспринимал Маргарет всерьез. После этого странного разговора о ее родителях он почему-то на нее злится. Она ненавидела рассказывать об этом. Это было ужасно. Мэгги никогда не говорила о прошлом, и ей с трудом удавалось сдерживать слезы.

Она нахмурилась.

– Что ж, я только хотела сказать, что эти парни здесь не впервые. Они не будут с вами вежливы просто потому, что вы в настроении выпустить пар.

Виконт дерзко улыбнулся.

– Именно на это я и рассчитываю.

– Надеюсь, у вашего повара припасены еще стейки.

– Если нет, мы закажем немного в Смитфилд-маркете, – ответил он, словно все это было просто игрой.

Маргарет сложила руки на груди и оглядела зал. Она увидела оппонента Джеймса. Все уже было устроено. Уроженец Голуэя Шон Доэрти был шести футов ростом и весил почти шестнадцать стоунов. Его короткие темные волосы были уже мокрыми после предыдущего боя, а мышцы практически вырывались из его голой груди. Она указала на него подбородком:

– Видите этого типа?

Джеймс проследил за ее взглядом.

– Да.

– Он вам все зубы повышибает.

– Мэгги, от вашего недоверия мне становится все обиднее.

– Я видела как он дерется в Голуэе. Этот человек настоящий бык.

Маска Пауэрза снова крепко сидела на месте. Вся искренняя боль исчезла. На ее месте оказался равнодушный саркастичный человек, которого Маргарет встретила в лечебнице. Неожиданно и неприятно похожий на нее саму. Разве она не сделала то же самое всего полчаса назад?

Миссис Стенхоуп отбросила эту мысль и вызывающе на него посмотрела.

– Он вам все ребра пересчитает.

Пауэрз поднял брови.

– Разве это не чудесно?

И с этими словами ее муж двинулся в сторону кучки разгоряченных мужчин, с готовностью ожидающих, когда потечет кровь.

– Черт подери, – прошипела Мэгги сквозь зубы и начала локтями прокладывать себе путь вперед сквозь густую толпу пропахших пивом и потом мужчин. Ей надо быть впереди, или она вообще ничего не увидит. И хотя это подходящий момент, чтобы, как говорится, спрятать голову в песок, она не собиралась этого делать. Она слишком рано и слишком сильно на него надавила. Мэгги ошиблась, и теперь они оба за это заплатят.

– Эй, крошка, поаккуратнее, – предупредил большой нескладный тип, когда она придвинулась по-ближе.

– Сам поаккуратнее, – фыркнула она и указала на Пауэрза. По большому счету Маргарет была среди своих. Она выросла среди этих людей, и они совсем ее не пугали. По крайней мере не в этой обстановке. – Этот тип собирается расстаться со своей башкой.

Великан раскатисто засмеялся.

– И ты не хочешь пропустить это зрелище, так?

Он отодвинулся, чтобы ей было лучше видно, сложил руки на массивной груди и оскалился.

– Прекрасно. Я О’Мейли и постараюсь, чтобы остальные не толкали такую малышку.

Маргарет бросила на него резкий взгляд.

– Я в состоянии справиться сама, спасибо.

– А, конечно, тебе палец в рот не клади. – Он сплюнул и ткнул пальцем в сторону Пауэрза. – Это твой мужик там?

Ее мужик? Это звучало слишком примитивно, хотя Мэгги была знакома с такими выражениями.

– Ну, он не мой, так сказать, но я с ним.

О’Мейли покачал косматой головой.