Когда–то, ещё совсем молодым, как ждал он этого момента, как мечтал о славе самого великого учёного. Как интересно было познавать мир, как хотелось стать Великим архимагом. Каким же молодым и наивным он тогда был! Кому нужны его изыскания! Чего добился? Вот он сидит в полуподвале, и по правде, живёт похуже некоторых крестьян. Другие архимаги частью презирают его, а остальные и просто насмехаются, прозвище «Великого» он получил, но если его так кто–то и называл, то, скорее, с издёвкой, чем искренне.

В глазах подавляющего большинства волшебников ценилась, прежде всего, практическая сторона магии: боевые арканы, а также волошба, позволяющая сделать жизнь приятной и безмятежной. У Маркуса же с практической стороной было туго, поначалу он не уделял практике должного внимания просто потому, что она ему была неинтересна, позже попробовал несколько раз сплести пару сложных арканов и понял, что его мастерства для них просто недостаточно и бросил. Много раз за свою жизнь он пытался обращаться к практической магии, но с каждым разом становилось всё более и более очевидным, что способностей у него к ней совсем немного.

Глава Совета архимагов мессир Файер, приятель Маркуса ещё со школьных времён, был практически единственным, кто хоть иногда поддерживал его. Он тоже относился с изрядной долей пренебрежения к Маркусу, но отдавал должное его уму и важности теоретических изысканий. Файер стал архимагом очень быстро и, ещё будучи совсем молодым, уже присматривался к месту главы Совета архимагов. Надо отметить, что его претензии были более чем основательны: молодой волшебник отличался исключительным талантом к боевой магии. Когда это было? Маркус попытался посчитать, выходило, что более семи веков назад. В то время, когда Файер только входил во вкус власти и просто дышал силой, а его вид вводил в трепет гораздо более опытных, но куда как менее сильных магов, Маркус уже стал глубоким стариком. Его собственных сил явно не хватало для того, чтобы замедлить процесс старения тела и укрепить свою духовную сущность.

Файер тогда решил помочь Маркусу, впрочем, поступок этот был, если честно, то вовсе не альтруистический: Файеру позарез требовалось грозное оружие, с помощью которого он смог бы победить тогдашнего главу Совета: архимага Джигу. Уже тогда Файер понимал, что только умением и силой такого противника не возьмешь. Джига, вовсе не старый архимаг, заслуженно звался Великим, и приобрёл славу как завоеватель Восточного Архипелага. Эти земли в те времена были костью в горле у Совета и располагались очень далеко в Тёмном Океане, там жили какие–то дикари, управляемые полубезумными шаманами. Излюбленным развлечением туземных колдунов были массовые и очень жестокие человеческие жертвы, а после ритуала, переполненные энергией, шаманы частенько появлялись на материке чтобы развлечься, терроризируя местное население.

Их, конечно, отлавливали и убивали, но те зачастую успевали при этом опустошать целые области, а в боях с ними неоднократно погибали и маги и даже архимаги. На сами же острова фионским волшебникам попасть никак не получалось. Лишь дважды корабли, оснащённые Академией Волшебства по последнему слову науки, смогли дойти до островов, и оба раза были полностью истреблены шаманами. Великий Джига решил эту проблему, применив некромантию, и при помощи грандиозного жертвоприношения просто телепортировал переполненных маной архимагов с собой во главе на главный из островов Восточного Архипелага. Он смог лично расправиться с дюжиной шаманов, а его маленькая, но сильная армия боевых магов прикончила остальных.

Ещё месяц Джига потратил на то, что отлавливал по островам в дремучих лесах всех дикарей у кого имелся хотя бы намёк на магическую одарённость. Все они были принесены в жертву Председателем Совета. Под конец войны Джига просто переполнился энергией, а его немалые способности вообще развились до фантастических. Про приобретенный гигантский боевой опыт можно даже не говорить.

Честолюбивому Файеру было понятно, что одолеть Джигу ни сейчас, ни в ближайшую тысячу лет не получится, здесь требовалось что–то экстраординарное, простой силой Джигу не победить. Именно поэтому Файер обратил внимание на своего одноклассника Маркуса, совершенно бездарного мага, но башковитого теоретика. В конце концов, увидев что Маркус может и умереть от старости, так и не успев создать какой–нибудь хитрый аркан, Файер помог ему, существенно продлив жизнь, а взамен вытребовал придумать какое–нибудь невиданное боевое заклинание.

Маркусу потребовалось более пятидесяти лет для создания теории искажений астрала, на основе которой он и сделал знаменитое «кривое зеркало» мага — заклинание, позволявшее изрядно исказить магическую атаку противника. «Зеркало» было из разряда «тяжёлых» заклинаний, требовавших огромного мастерства и ещё большей магической силы, а потому относилось к доступным лишь единицам архимагов заклинанием. С помощью этого «кривого зеркала» мага Файер смог пленить, а потом и убить Джигу и захватить власть. Маркусу же за труды не досталось даже славы, потому как Файер приписал «кривое зеркало» себе самому. Впрочем, Маркус получил более чем щедрую награду — долголетие, долгие дополнительные почти семь сотен лет жизни, а это немало, хотя по исходу он уже видел — ЭТО МАЛО, жизни всегда будет катастрофически мало.

Маркус чувствовал, что ему осталось жить не более года. Душа уже рвалась вон из тела, и сам маг ничего не мог с этим поделать. Тогда же и был задуман им его самый гениальный план, который никто из современников так и не узнал. Веря в изобретенную им теорию множественных миров, Маркус решил провести трансгрессию, но в этом решении таилось несколько сложностей. Во–первых, ритуал должен был проводить очень сильный маг–практик, и не с силами Маркуса было затевать столь сложный ритуал. Во–вторых, требовалось изрядная энергия. И, наконец, в третьих, очень не хотелось раскрывать суть ритуала, чтобы в новом мире не ждать других архимагов с Керданы.

Со всеми тремя проблемами Маркус справился просто блестяще. Он направился к Файеру и заявил, что больше уже не может жить. Он слишком стар, но есть у него желание уйти в мир мёртвых с астральной проекции, чтобы попытаться исследовать загробную жизнь, так сказать в натуральном виде.

Бред конечно, но от Маркуса именно таких идей обычно и ожидали, и больших возражений подобное заявление не встретило. Маркус просил совершить над ним последний ритуал на могиле, а именно положить его на собственное надгробие и умертвить при помощи ритуального ножа, но дополнительно выполнить ещё ряд магических действий. Единственное, о чём он специально просил Файера, так это держать ритуал в секрете, ибо любопытные маги своим присутствием будут вносить искажения в ткань астрала.

Файер пошёл навстречу и выполнил все условия, не почувствовав подвоха. Он реализовал ритуал: напитал маной надгробие, а потом всадил обсидиановый нож в сердце старого учёного. Результат оказался вовсе не тем, который ожидал Файер: Маркус, вместо того чтобы умереть, вдруг начал растворяться в собственном надгробии и, к ужасу Файера, за собой потащил и его. Противостоять этому архимаг не смог, гениальный аркан великого теоретика выполненный, по иронии, самим же Файером не только выпил изрядную энергию главного архимага, но и подкреплённый немалой силой Файера для противодействия требовал ещё более сильного вмешательства. К такому архимаг был совершенно не готов, да и вообще, разве можно быть готовым противостоять самому себе? Вместе с энергией, полученной от некромансерского ритуала, Файер вслед за Маркусом влился в надгробие, ставшее трансгрессором энергии и перебросившее Маркуса на Землю. Сам Файер остался в надгробии, шансов спастись у него не было никаких.