– А что насчет тебя? Серьезно, ты ведь не сидела, скрестив ножки, пока твой придурок не образумится?

Он уселся на середину бархатного дивана, притянул меня к себе и обнял.

– Нет, я ходила на свидания. Просто это было давно.

– Очень давно?

Он взял пульт дистанционного управления, и огромный телевизор ожил. Его рука покоилась позади меня на спинке дивана, ладонь отбивала яростный ритм.

– Что ты хочешь посмотреть? – поинтересовалась я.

– Отвечать не собираешься?

– Несколько месяцев.

Шел какой-то старый ужастик. Из восьмидесятых, если судить по громоздким прическам и спиральной химии. На экране подпрыгнула пара едва прикрытых грудей. Закричала женщина.

– Выглядит неплохо, – прокомментировал Мэл.

– Ммм-хмм.

– Тебя не так-то легко напугать, верно?

– Ага. Хотя мне становится грустно, когда Джонни Деппа превращают в томатный суп-пюре.

– Держу пари, так оно и есть, – улыбнулся он. – Знаешь, я правда имел в виду то, что сказал.

– О чем?

– О тебе. – Он смотрел прямо перед собой, не встречаясь со мной взглядом. Свет от телевизора освещал углы и плоскости идеального лица. – Ты мне нравишься.

– Спасибо, Мэл.

Тогда почему мы не занялись сексом? Очевидно, я ему не нравлюсь… не нравлюсь в этом отношении. Я ему просто нравлюсь, как он и сказал.

Мои мысли снова закружились.

– Ты не сказала в ответ, что я тебе тоже нравлюсь, – подтолкнул он. Если меня не обманывали уши, его тон был немного неуверенным.

– Ох, ну ладно. – Сощурившись, я повернулась и посмотрела на него, не обращая внимания на по-прежнему несущиеся с экрана крики.

– Ты…

– Что я?

– Такой…

– Давай, тыковка, не тяни. Выкладывай.

– Очень…

– К черту. Я просто хочу услышать комплимент.

Я глубоко и громко вздохнула, безмерно наслаждаясь разговором.

– Ты безнадежна, – пожаловался он.

– Как насчет «колоссального»? «Колоссальный» подойдет?

– Хм. – Он одарил меня легкой, довольной улыбкой. – Да. Неплохо. Я имею в виду, это определенно начинает приоткрывать то великолепие, которое я воплощаю.

– И эгоистичный. Очень эгоистичный.

– Ты врешь. – Его пальцы танцевали по моим бокам, заставляя меня хихикать и извиваться. – Я – сама скромность.

– Нет. Не щекочи меня!

– Признайся, что я – смысл твоего существования. Признайся! – Его рука обвилась вокруг меня, притягивая обратно, когда я попыталась сбежать. – Черт, не падай снова со стула. Я не вынесу еще одного удара головой ради твоего спасения.

– Тогда перестань меня щекотать, – фыркнула я.

– Щекотать. Я тебя умоляю! Я тебе что, мальчишка? – Он поднял руку и мягко уложил мою голову себе на плечо, а другой рукой покрепче прижал к себе. – Тсс, тихий час.

Наполнявшая меня теплая эйфория была в десять раз лучше, чем все, что мог дать любой алкоголь. Нет, в миллион раз лучше, потому что к этому добавился дополнительный бонус – запах и ощущение Мэла Эриксона.

– Отдохни, – сказал он.

– Отдохну.

На большом экране что-то происходило. Но это не имело значения. Я смотрела на Мэла, и глаза мои закрывались. Каковы бы ни были его причины здесь находиться, у меня мало шансов получить то, чего я хочу. Это так по-человечески – всегда хотеть большего. Как бы то ни было, то, что у меня есть на данный момент, – и так чертовски здорово.

Я снова проснулась от чьих-то споров. Только на этот раз криков не было. Горячий шепот проносился прямо у меня над головой.

– Почему моя сестра спит на тебе? – интересовалась Лиззи.

– Потому что я – ее парень, – объяснил Мэл. – А ты кто? Энн не рассказывала, что у нее есть сестра.

– Не рассказывала?

– Нет. И вообще, у скольких людей есть гребаные ключи от этой квартиры? Стоит на минуту забыть о засове, и все, проходной двор.

– С уходом Скай, насколько я знаю, ключи остались только у меня и у Лорен.

– Не произноси это имя. Она расстраивается, когда упоминают о ней. У нее глаза становятся такими грустными, и это совершенно выводит меня из себя.

– Ты имеешь в виду Скай?

– Да, – прорычал он.

– Ладно, ладно.

Пауза.

– А ты довольно горячая штучка, да?

Равнодушное ворчание.

– Да не пристаю я к тебе, идиот. Она моя сестра, а это – мой подозрительный тон. Откуда я тебя знаю? Мне твое лицо очень знакомо.

Пальцы крепкой руки, обхватывающей мою задницу, напряглись. Что они там делали, я понятия не имела. Но нравилось ли мне это? Да. Да, нравилось. Я спала на Мэле. Это было божественно. Я даже не помнила, как заснула. Очевидно, это произошло, пока шел кровавый фильм ужасов, потому что мы так и остались на бархатном диване в гостиной. И здесь была моя сестра, так что сейчас, должно быть, воскресное утро, день, в который мы исполняли свой долг и звонили маме. Мы всегда делали это неприятное дело вместе.

Двигаться не хотелось, самое раннее, до среды. У меня было легкое похмелье.

И более того, я не хотела расставаться с Мэлом.

– Что, черт возьми, ты с ней сделал? У нее губы все опухшие и в синяках.

– Да? – Тело Мэла подо мной шевельнулось, он, похоже, поднял голову, чтобы проверить повреждения. – Черт. Ах, да. Она немного не в себе, не так ли? Но как я мог понять, нравятся ей укусы или нет, если бы не попробовал?

– Не нравятся, – сказала Лиззи. – Ну, по крайней мере, я так думаю. Энн никогда не казалась мне любительницей укусов. Она более… сдержанна.

– Сдержанна? – Мэл тихо рассмеялся. – Да. Почему бы тебе не пойти и не взглянуть на ее кровать? Потом расскажешь мне, насколько она сдержанна.

Шаги, за которыми последовал вздох.

– Твою ж мать. Сломана в хлам!

– Когда моя тыковка заводится, она превращается в зверя.

– Ты называешь ее тыковкой? – Голос моей сестры был полон благоговения. – И она отзывается?

– Ну, она делает вид, что ее это бесит. Но я знаю, что ей втайне нравится. Ее лицо становится таким мягким и все такое.

О, боже милостивый, хватит. Я, по сути, вырастила эту девочку; ей ни к чему слушать подобное дерьмо. Эдак вся моя власть обратится в прах. Я приподняла веко.

– Утихни, Мэл.