Проболтали до конца урока.

На перемене к Олежке подошел длиннющий, худой, с прыщами на лице незнакомый восьмиклассник.

– Это ты – Вождь Белый Лоб?

Юный меломан захлопнул Любавского и засунул книжку в стоявший на подоконнике портфель.

– Ну, я, – ответил он.

– Говорят, – противно и сопливо шмыгнул носом старшеклассник, – ты значками фарцуешь?

– Молодой человек! – жестко ответил Олег. – Фарцуют джинсами, кроссовками и пластинками – товарами, в основном, иностранного производства. Я же – коллекционер-любитель. Область приложения моих интересов узка – не просто значки на спортивную тематику, но именно на футбольную. И ценность значка определяется не местом его выпуска, а годом – отечественный, не отечественный, все равно. В основном я их обмениваю. Да, иногда продаю, но отнюдь не в спекулятивных целях. Наоборот: расстаешься с надоевшей вещью, чтобы приобрести что-то более ценное и интересное. Это хобби, а не фарцовка. – Глядя в пустые глаза оппонента, он добавил: – Сечешь?

– Да мне по фигу, – протянул восьмиклассник. – У меня есть два значка ГТО и два значка юношеского разряда по ходьбе. Будешь брать?

«Украл у родственников», – быстро сделал вывод Белолобов.

– Еще. Один. Раз. Узкая. Специализация. Футбол.

– А-а-а-а… – разочаровался парень.

– Бесплатный совет. В любой выходной день едешь на Никитский бульвар, ищешь дом «десять». Там в подвальном помещении торгуют значками и монетами. Вокруг толпятся коллекционеры. Ничего не показывай, ни к кому не подходи – стой час, два – сами спросят, что у тебя есть. Расскажи. Тебе предложат цену, смехотворную. С возмущением отказывайся, стой, жди. В конце концов, кто-нибудь захочет забрать оптом. Ходьба – редкий вид спорта, могут дать и пять рублей, но скорее всего три – три пятьдесят. ГТО – полтора-два.

– Ну, спасибо, просветил, – прыщавый юнец благодарно пожал Олегу руку и вдруг осклабился. – А чего это тебя все «Вождем» зовут?

– Играли в первых двух классах в индейцев и ковбоев. Имелись у нас и «Сёма – Быстрый Кольт», и «Шурик – Свистящая Пуля». А я был «Вождь – Белый Лоб», потому что фамилия – Белолобов. Прозвища ребят со временем из памяти стерлись, а мое – видишь – прилипло.

– А-а-а… Ладно, пошел я. Достану футбольные – сразу к тебе.

– Без вопросов.

Пока долговязая фигура удалялась, Олег вывел резюме: «Неопрятность, наглость, развязность, навязчивость, глупость. Трудно ему придется в жизни. Сдаст он свои значки по рублю – терпения не хватит».

Затрещал, заверещал звонок. Следующим уроком в расписании стоял труд.

В их классе интеллектуалов или просто эрудированных болтунов стучать молотком и снимать стружку рубанком не любил почти никто. А ему – нравилось. Маме об этом не говорил, иначе сразу бы началось: повредишь пальцы, ай-яй-яй, а как же фортепиано! Или вдруг заноза?! И-и-и! Ну что тут объяснишь? А если талант, шестое чувство? Когда Лапша, сколачивая настенную полку, чуть не отшиб себе палец, юный меломан показал ему способ: высверливаешь ручной дрелью маленькое углубление, вставляешь туда гвоздь – вот и стоит прямо, не шатается. Тогда и бей.

Трудовик в Белолобове души не чаял. На прошлой неделе школьникам показали, как изготавливается табурет, так Вождь сначала вытесал из заготовки сиденье, затем отправился в соседнюю комнату, где старшеклассники терзали за токарными станками тупыми резцами ржавые болванки, и выточил себе вместо параллелепипедных ножек длинные конусообразные. Сразу же здесь, за станками, ему помогли разделить пополам два восьмимиллиметровых винта. Он обработал края напильником, Николай Павлович оторвал от сердца электродрель, Олежка сначала выточил четыре широких углубления с обратной стороны сиденья, затем по одному – вверху каждой ножки, вставил в них подходящие по размеру гайки, соединил все вместе винтами – табурет готов. То, на что отводилось два урока, он сделал за тридцать минут.

Поэтому сегодня он сперва обработал свое изделие наждачкой-нулевкой, а потом принялся вырезать по заранее подготовленному трафарету коротким сапожным ножиком, заточенным, как бритва, замысловатый узор во всех четырех углах табурета. Осталось лишь покрыть лаком. Увидев финал работы, Никей Палыч только замычал – для выражения восхищения не хватало слов.

– Белолобов, пять с плюсом, – наконец, прорвало его. – Нет, теперь ты понимаешь, как мне трудно с твоими друзьями? – он выдернул из рук Шила деревянную скульптуру – четыре ножки разной длины, прибитые гвоздями к кривому сиденью – и показал ее Олегу. – Нет, этим только печь топить! А окажись ты один в лесу? (учитель являлся страстным любителем походов). Погиб бы на следующий день! А вот Белолобов – он бы и убежище нашел, и костер развел, и на оживленную дорогу вышел!

– Так он Вождь – сын прерий, – огрызнулся Жорка. – Ему это действительно раз плюнуть.

– Ставлю «три». Единственно за то, что не прогулял. Ну, и за старание.

– Николай Павлович?.. – вежливо, но с небольшим давлением произнес Олег.

Учитель оглядел их двоих, покачал головой.

– Ух уж эти мне друзья-побратимы… Белолобов, твой плюс переходит к Шиляеву.

– И превращается… – продолжил юный меломан.

– Ладно, ладно – в один балл. Итого – «четыре».

– Спасибо, – удивился Жорка.

– Но дипломная работа в этом году – рабочий стол. С выдвижными ящиками. Сделаете один на двоих.

Олежка поднял руку, учитель вопросительно вскинул брови.

– Стол – скучно, – произнес школьник. – По сложности то же, что и табурет, только еще допсекция для ящиков. Давайте мы лучше дачное кресло сплетем – я такое видел.

– Понимаю, о чем речь. Но плести – трудно.

– Знаю. Но я составлю чертеж и поэтапный план, а Шиляев под моим руководством будет плести. Мне, видите ли, нельзя подвергаться риску повредить пальцы – я играю на фортепиано. А тут работать нужно именно пальцами.

– Резонно, – кивнул Никей Палыч. – Даю добро. Но к лету должно быть готово!

– Сделаем, обещаю.

Педагог удовлетворенно хмыкнул, направился к другим ребятам, но вдруг повернулся и сказал:

– Я, Белолобов, про твои пальцы все знаю. Но ты же не Лапшин – самому себе их отрывать?

– Не Лапшин, – ответил за друга Шило.

– Белолобов, – вдруг задумался учитель. – Ты хоть раз, хоть по одному предмету, хоть одну «четверку» получал?

– Да по истории постоянно! – опять встрял Жорка. – Трунова хочет уничтожить его как личность!

– Георгий! – зашипел Вождь.

– Да, я скажу, а то все молчат трусливо, а ему гордость не позволяет рассказать! Оксана Витальевна его измучила! Они каждый урок спорят, а в конце классная объявляет: «Ты не прав!», и – «бах»! – «четверка»! А однажды вообще «пару» залепила – вроде как он ее оскорбил. Хотя что это за оскорбление – Белый Лоб ей говорит: вы, мол, ошибаетесь, такой и такой-то ученые писали об обсуждаемом событии по-другому. Она ему: ты еще мал, чтобы подобные вещи понимать, он ей – тут и не надо понимать, надо только читать – оп! – цитату! оп! – другую! А она ему: садись, «два»!