Я тоже когда-то любил и был счастлив. Но у всех монет есть обратная сторона.

Одис пропустил эти слова мимо ушей, будто бы не могло быть обратной стороны, и будто бы сама мысль о ней была безумна. Он омылся в бассейне, а Севна отёр его полотенцами, одев в золотую мантию. Дальше Одис зашагал по коридорам своего дворца к месту завтрака. Он шёл по коридору с белоснежным мраморным полом, с расписными сводами и золотыми стенами. За окнами располагался райский пейзаж всевозможных садов. «Хорошо», — оценивал Одис свои владения. На входе в зал для завтрака он встретил Люру. Она была в платье, сотканном из роз. Её улыбка блистала ярче любого бриллианта. Волосы были заплетены в две роскошные косы, которые своим пламенем обжигали суть души.

— Ты прекрасна! — ахнул Одис, подходя. — Нет, ты лучше! Ты чудеснее всего на свете! — воскликнул он и, подхватив её руку, поцеловал.

— Оди, ты ослеплён любовью? — краснела Люра.

— Ослеплён? Нет, наоборот, мои глаза открылись благодаря любви.

— Ну а я ослеплена любовью к тебе, Оди. Ослеплена, — зачарованно смотрела Люра.

Одис приобнял её, и они вошли в зал. За столом уже сидел бравый Факей, одетый в изодранные доспехи. Он грозно завтракал.

— Факей! Друг мой! Я рад тебя видеть! Ты с новостями? — воскликнул Одис, раскинув руки.

Факей не ответил и даже не взглянул. Одис и Люра сели за стол рядом с ним.

— Генерал, вы сегодня молчаливы и загадочны. Но всё же я хочу услышать ответ на свой вопрос.

— Да, с новостями. Мы терпим поражение за поражением на южных рубежах обороны. Наши солдаты захлёбываются кровью своих братьев. Они голодают, их одежда пришла в негодность, а запасы не пополняются. А ты сидишь здесь, и ничего не делаешь.

Одис выслушал Факея и повернулся к Люре.

— Не слушай его, любовь моя. Он шутит. У нас всё прекрасно.

Одис взял Люру за руку и сказал, глядя ей в глаза: «Я люблю тебя!»

— Также как любил Клару? — прорычал генерал. — Одис, очнись! Мрак сгущается! Наши люди гибнут! Мун Кри взывает к тебе, но ты не слушаешь его! Напыщенный глупец! Бог не станет повторять дважды. Он говорит один раз, но слышать его слова ты будешь вечность.

Слова Факея ужалили Одиса. В них было что-то плохое, что-то, что никак не сочеталось с его положением. И тут пламя охватило зал. Дворец, стол, Люра и Факей сгорели. Перед Одисом расцвело поле боя. Небо было красным и нечистым. Гром и молнии сокрушали его. Одис стоял на коленях в грязи, смешанной с кровью. Воины вокруг сражались. Скрежет стали и зубов сливался в единый грохот. Воздух закипал. Боевые кличи раздавались то тут, то там. Сердцебиение участилось. Одис не понимал того, что видел. Это было страшно. И вдруг перед ним рухнул боец. Его броня была изрублена. Лицо было в ужасе. Оно было молодо и красиво. Его глаза горели, и он говорил: «Бойся Мун Кри!» Небеса рухнули на землю. Одиса обдало жаром, холодом, болью. Он видел города, на которые с неба сходил огонь и сера. Он видел войны, болезни и голод, что вычищали землю. Плач и слова скорби врывались в уши. Одис видел смерть и падение мира. А через мгновение он вновь сидел во дворце.

— Видишь? Твоё бездействие и неверие — погибель! Смирись, Одис! Смирись! Или всё будет потеряно. Всё, что ты имеешь, Мун Кри заберёт из-за твоего непокорства, — шептал Факей.

Одис взглянул на Люру. Она плакала и страшно смотрела на него.

— Что случилось? — взволнованно спросил Одис.

Люра ничего не ответила. Она покосилась и упала на пол. Одис вскрикнул и подбежал к ней. Люра держалась за живот, и пятно крови окрашивало, расползаясь, розы. Лицо Люры побледнело. Одис подхватил её голову и обнял за плечи.

— Что с тобой, любовь моя?

— А, — кричала Люра и извивалась от боли. — Оди, спаси меня! Спаси! Я умираю.

— Люра! Сейчас, постой.

Одис паниковал, он не понимал происходящего. Всё было слишком сумбурно и страшно.

— Лекаря! Срочно! Лекаря! — завопил он во весь голос.

Но никого не было. Никто не пришёл. Подул ветер, дворец рассыпался в прах. Теперь лишь пустыня и солнце были вокруг.

— Оди, ты убил меня, — шептала Люра.

— Нет, не говори это. Ты будешь жить, — плакал Одис.

— Я люблю тебя, Оди.

— Я тоже сильно тебя люблю.

Люра стала хрипеть и её губы окрасились алым цветом. Глаза опустели. И она умерла. Одиса тронула страшная боль. Он прижимал любовь к себе сильнее, боясь потерять. Но она превратилась в песок, пройдя сквозь пальцы.

— Нет, не уходи! Молю тебя, — пытался зачерпнуть песок Одис.

Подул ветер, и песок смешался с песком пустыни. Одис сидел и бил кулаком себя в грудь. Он рвал свои волосы и одежду, и кричал.

— Это нечестно! Я не согласен! Верни её! Верни!

Никто не ответил ему. Постепенно Одис высох и смешался с пустыней. «Жизнь так коротка. Как пар появляется и исчезает она. А что потом? Пустота? Нет. Не может быть. Потом вечность. Но какая? Вечность, полная мук и страданий? Или же вечность, насыщенная счастьем и блаженством? Выбор за нами. То, во что мы верим, определит то, какой будет наша вечность».

* * *

Одис шёл по саду, держа прохладную руку Люры, она весело болтала ей. «Какой ужасный сон. И чего я так испугался? Ведь знаю же, что всё это чушь, а всё равно верю».

— Оди, ты сегодня хмурый…

— Да, дурной сон.

— Сон? Что за сон?

— Не важно, любовь моя, это всего лишь сон.

Люра остановилась и заглянула Одису в глаза. Её изумруды блестели и завораживали. Она смотрела вглубь души. Одис не смущался. Он наслаждался глазами Люры. Они были бездонны, их радужка переливалась на свету, зрачок плавно расширялся и сужался, зелёное свечение было таким прелестным, что хотелось погрузиться в него.

— Нет, важно. Тебя это тревожит, значит, важно. Расскажи мне, — твёрдо сказала Люра.

— Хорошо. Во сне я теряю тебя.

«И зачем мы говорим об этом? Это всего лишь сон. Ничего серьёзного», — почему-то раздражался Одис. Он боялся, что тот может стать реальностью. Люра ласково посмотрела на Одиса и обняла его.

— О, Оди… Не тревожься. Я всегда буду только с тобой. Ты никогда меня не потеряешь.

Она пахла цветами и свежестью. Её объятия были, как удобно занятая поза на кровати перед сном. Такие же желанные и такие же восхитительные. Одису стало тепло и спокойно.

— Одис, — прошипел куст у Люры за спиной. — Очнись! Ты