– Извините, я не знала, что у нас гости.

– Джемма, это Эмили Джейкобс. Она работает в больнице и приехала поговорить о ситуации, связанной с работой. Эмили, это моя жена Джемма.

Эмили встала, чтобы пожать женщине руку.

– Здравствуйте. Я как раз собиралась уходить.

Джемма Дэллоуэй вопросительно посмотрела на нее. Вблизи эта женщина была довольно красива – ее чистая кожа чуть разрумянилась от верховой прогулки. Она была гораздо моложе мужа – их дочь скорее смотрелась как его внучка. Возможно, прежде чем создавать семью, он сознательно ждал, пока прочно не встанет на ноги как хирург. Еще одно десятилетие, и его карьера приблизится к своему завершению, но его семья не будет ни в чем нуждаться. Карие глаза женщины пристально смотрели на Эмили.

– Это наверняка что-то важное, если вы приехали к Руперту домой?

К счастью для Эмили, Дэллоуэй заговорил первым, избавив ее от ответа:

– Эмили оказала бесценную услугу, открыв мне глаза на одну важную проблему. – Он посмотрел на гостью. – Позвольте, я провожу вас. Через несколько дней мы поговорим об этом снова. – В коридоре остановился у изящного столика, открыл ящик и вручил ей визитку. – Мой номер, если вам понадобится со мной связаться.

Шагая к машине, Эмили так и не обрела спокойствия, опасаясь, что Дэллоуэй позвонит своему адвокату. Мария обратилась к ней с просьбой о помощи, и вот теперь ей могут предъявить обвинения в клевете. Она вернулась домой, чтобы кормить семью, но ее племянница так и не нашлась, и, что бы там ни говорил Дэллоуэй, Эмили была уверена, она никогда не найдется. Как она может найтись, если это она была на той кровати, когда ее пытались реанимировать? Если это ее кровать пустовала на следующее утро? Эмили не верила, что девушка пропала. По всей видимости, она мертва.

* * *

Джеральдин даже не представляла, что принесет эта беседа, и по причинам, которые начинали ее тревожить, едва не попросила другого коллегу занять ее место. Последний раз она видела Эмили четыре дня назад, и ей было стыдно за свое поведение. Нет, она не была бесчувственной, но знала, что обидела Эмили своей резкостью. Джеральдин проверила записи с камер видеонаблюдения и даже поручила полицейскому разыскать женщину, которую якобы пыталась догнать Эмили, но не сообщила ей о результатах. А именно, то, что женщина в кожаной куртке, за которой Эмили бросилась вдогонку, ростом и цветом волос имевшая некоторое сходство с ее сестрой, была на десяток лет старше. Увеличенное лицо женщины однозначно доказывало, что это не Зои Джейкобс. Джеральдин думала позвонить Эмили и наверняка позвонила бы в ближайшие пару дней, но решила: пусть сначала, так сказать, осядет пыль. Нужно дать Эмили время подумать. Эта внезапная просьба о встрече явилась полной неожиданностью, и на этот раз Джеральдин не стала предлагать ей встретиться в кафе. Она попросила Эмили прийти в участок.

Инспектор пришла в полицейский участок Кейншэма, где ей сказали, что Эмили уже находится в одной из комнат для допроса свидетелей. Джеральдин выбрала это место не ради Эмили, а ради себя, любимой, поскольку это было буквально в двух шагах от ее дома. Ее собственная база, Конкорд-Хаус в Эмерсонс-Грин, находилась в нескольких милях дальше по дороге. Детектив надела форменный пиджак, размышляя о том, что ее ждет.

В манерах Эмили не было признаков раздражения или обиды, но она явно нервничала: когда она положила руки на стол, Джеральдин заметила легкую дрожь в ее пальцах. Поздоровавшись, она села напротив. Стол был приставлен к стене. На нем стояли записывающее устройство и монитор, подключенные к программе хранения данных. Оборудование было размещено в конце стола, у самой стены, чтобы не мешать участникам беседы поддерживать зрительный контакт.

– Будет вестись цифровая аудио- и видеозапись. Насколько я понимаю, вы не против, чтобы ваши показания были записаны?

Эмили нерешительно кивнула.

Джеральдин нажала на нужные кнопки и, убедившись, что техника исправна, назвала дату, время, свое имя и звание. После чего попросила Эмили назвать свое имя. Наконец, откинулась на спинку стула и спросила у Эмили, почему та хотела поговорить с полицией.

– Я хочу сообщить о пропавшей пациентке, – сказала та.

Час спустя, оставшись одна, Джеральдин сняла пиджак и помассировала затекшую шею. От того, что она только что услышала, гудела голова, и инспектор не знала, что ей делать и во что верить. Она никак не ожидала услышать такое. Но была ли история правдивой? По крайней мере, ей нужно поговорить с этой няней, съездить к какому-нибудь супер-пупер-консультанту и выяснить, кто такая эта няня… Ее личные данные и контактный номер можно получить от ее работодателя. Правда, Джеральдин была отнюдь не в восторге от того, что свалится на него, как снег на голову с теорией Эмили о том, что кто-то в больнице причастен к исчезновению племянницы этой няни и что скорее всего девушка мертва.

Эмили назвала ей имя Нины Бэрроуз, старшей медицинской сестры отделения, поскольку она была уверена, что сестра Бэрроуз что-то знает. Она также сказала, что только что вернулась из дома доктора, и Джеральдин ничего не оставалось, кроме как действовать, и чем раньше, тем лучше.

В десять часов вечера она не стала никому звонить. Томми приболел, и ей нужно было вернуться домой, купить по дороге калпол [15] и на несколько часов сменить мужа. У сына поднялась температура, его тошнило, и теперь он хотел маму. Так что пока можно все отложить до утра. Тем более что Эмили раздумывала целых три недели, прежде чем сообщить о происшествии, и это беспокоило Джеральдин. Почему она так долго тянула? Если подождать до завтра, это ничего не изменит, зато даст время составить план. Она снова прослушает запись и выслушает историю Эмили, ища в ней дыры и нестыковки. Еще одна вещь, о которой стоит подумать: из клиники «Виндзор-Бридж» не поступало никаких сообщений о пропавшей пациентке. Что могло придать вес подозрениям Эмили о том, что здесь что-то нечисто. И вот тут у Джеральдин возникали сомнения.

Что, если эта пропавшая пациентка – плод воображения Эмили? В последнее время на нее сыпались всякие беды. Она вернулась на работу – к великому удивлению Джеральдин; всего несколько недель назад ей сделали операцию; ее сбила машина, когда она догоняла женщину, которую приняла за Зои; якобы нашла дома записку от пропавшей сестры; и была убеждена, что стала свидетелем исчезновения пациентки, которую никто, кроме нее, не видел. Констебля полиции отправили допросить соседок Зои на предмет того, имелся ли у нее ключ от квартиры Эмили, но те дружно отрицали, что присвоили себе что-то из вещей пропавшей подруги, кроме кружки в кухонном шкафу и топика, который одна из них одолжила поносить. Джеральдин с удовольствием поговорила бы с Эриком Хадсоном, чтобы узнать его мнение; спросила бы его, есть ли у нее причины тревожиться за Эмили…

Эта девушка была ей симпатична, и Джеральдин искренне сочувствовала ей – не дай бог никому пройти через то, через что прошла она. Но если Эмили придумала всю эту историю и данный факт подтвердится, – она устроит ей хорошую головомойку, будь у Эмили даже сотни проблем с психическим здоровьем.