Эмили уже решила избавиться от нее, отделавшись каким-то предлогом, однако остановилась. Действительно, почему бы не выйти в люди и не развеяться? Это отвлекло бы ее от гнетущих мыслей. Нормальные люди поступали так каждый день; Эмили же не могла вспомнить, когда в последний раз сидела в пабе… Единственными ее вылазками в прошлом году, если их можно так назвать, были встречи с Джеральдин, да и то в дневные часы, когда она рассматривала интерьеры кофеен. В любом случае, если что-то пойдет не так и ее собеседнице вдруг станет скучно, она всегда может взять такси и вернуться домой…

– Да. Я свободна завтра, в субботу или в воскресенье, а потом снова работаю по ночам.

– Отлично, тогда давайте в субботу.

Они обменялись номерами мобильных, и Эмили наконец смогла спокойно одеться.

Выйдя за двери больницы, она порылась в рюкзаке, пытаясь найти ключ от велосипедного замка. Ей следует носить его на шее, если она не хочет тратить время на его поиски в своей сумке. Нетерпеливо вынимая содержимое, Эмили заодно вытряхнула на землю горсть мелочи. Монеты раскатились во все стороны. Злясь на себя, она проследила за ними взглядом, как вдруг в поле ее зрения возникла пара белых парусиновых туфель. Эмили подняла глаза и увидела Марию.

И тотчас оцепенела.

– Привет, Мария, – осторожно сказала она. – Вы пришли к мистеру Дэллоуэю?

Бросив взгляд через ее плечо, та покачала головой:

– Нет, я приходить к вам.

– Ко мне? – с тревогой уточнила Эмили.

– Да. Я поговорить только с вами. – Глаза Марии беспокойно метались взад-вперед, во всем ее теле чувствовалась напряженность.

Эмили посмотрела на землю, на свои разбросанные вещи. Нагнувшись, дрожащими руками побросала их обратно в рюкзак, выбитая из колеи присутствием этой женщины.

– Вы что-то знаете. Я думаю, вы видеть Катку?

На лице Марии одновременно читались надежда и страх, а пальцы ее были сжаты, словно в молитве. Сначала Эмили хотела все отрицать. Она еще не выяснила, кто эта девушка, и не имела доказательств того, что та действительно была племянницей этой женщины.

Подняв с земли последние вещи, Эмили выпрямилась.

– Почему бы вам не попросить помощи у мистера Дэллоуэя?

Женщина в жесте отчаяния развела руки, губы ее дрожали:

– Доктор Дэллоуэй хороший человек. Я давно работаю няней у его дочери, но он не верит, что Катка пропала. Он говорит, она скоро вернется домой. Я хочу, чтобы ты поговорила с ним. Скажи ему, что видела Катку.

Сердце Эмили больно билось о ребра.

– Но я ее не видела!

– Ты лжешь. Я это вижу по твоим глазам!

Во взгляде женщины читалась убежденность. Хотя день был теплый, Эмили вздрогнула. Мария была исполнена уверенности.

Но что, если она права и Катка была на соседней кровати? Если эта женщина говорит правду и эта самая Катка – ее племянница, то у Эмили нет иного выбора, кроме как помочь ей. Кому, как не ей, знать, каково это, когда ты не можешь найти того, кого любишь? Эмили понимала, что сейчас чувствует эта женщина. Кто-то заставил ее племянницу исчезнуть и спрятал ее одежду в коробке для забытых вещей, полагая, что ее там никто никогда не найдет. Только этот некто не предполагал, что Эмили станет свидетелем. Что она увидит ту, на ком была эта одежда. Она увидела то, чего не должна была видеть, просто потому, что ее положили не в ту палату.

Мария сунула руку в карман юбки и вытащила сложенный лист бумаги.

– Дом доктора Дэллоуэя. Вы идти к нему. Скажите ему правду о том, что вы видеть. Он вам поверит, что Катка пропала.

С листом бумаги в руке, Эмили еще долго стояла там после того, как Мария исчезла из поля зрения. Она снова вздрогнула, на этот раз даже сильнее. Отрицать бесполезно: в этой больнице что-то случилось. Пациентка исчезла, и только она, Эмили, утверждает, что видела ее.

Эмили с трудом верилось, что ей хватило храбрости явиться к нему домой без приглашения. Стоявший на вершине холма, дом открылся взгляду лишь после того, как она миновала стену высоких деревьев. При мысли о предстоящем разговоре ей стало не по себе. Он наверняка сочтет ее визит наглым вторжением и захлопнет дверь у нее перед носом.

Эмили свернула на частную дорогу, которая привела ее к дому. Она знала: пути назад нет. Припарковав машину, вышла и нырнула в жару. Воздух был неподвижен, на деревьях не шелохнулся ни один лист; тишина была такой всеобъемлющей, что Эмили могла различить среди клумб жужжание пчел. Даже приближаясь к вечеру, жаркий июльский день никак не мог расстаться со зноем.

Превращенный в жилой дом, амбар восемнадцатого века потрясал воображение. На том месте, где когда-то располагался главный вход, высилась стена тонированного серого стекла. Два больших иллюминатора, встроенные в каменную кладку по обе стороны от листа стекла, создавали впечатление, что у дома было лицо: два круглых глаза и длинный нордический нос. Окинув дом взглядом сверху вниз, Эмили решила, что Дэллоуэй либо когда-то получил солидное наследство, либо заработал кучу денег частной практикой. Перед домом раскинулся просторный двор, присыпанный слоем серого гравия, где легко могли поместиться и развернуться сразу несколько автомобилей. Сейчас здесь стояла золотистая «Альфа Ромео». Двор окружали приподнятые газоны и низкие кустарники.

Каменная стена и ряд деревьев тянулись по склону, огораживая несколько акров земли, прежде чем уступить место зеленому лоскутному одеялу полей, раскинувшемуся, пока хватал глаз. Небольшой загон справа от здания имел отдельный вход, который в настоящее время был закрыт; к загону примыкала конюшня с каменными стенами. На расстоянии Эмили услышала стук копыт и женский голос:

– Хорошая девочка, хорошая…

Вскоре появилась женщина верхом на темно-гнедой лошади. Эмили застыла на месте, ожидая, что ее увидят, но женщина, ничего не заметив, направила лошадь к другим воротам, выходящим в поля. Интересно, подумала Эмили, это его жена? Одетая в бриджи, сапоги для верховой езды и темно-синюю рубашку поло, она сидела в седле как влитая. Эмили проводила ее взглядом, отметив про себя и гордую осанку, и ниспадавшие на спину пышные рыжие волосы. Лошадь набирала ход, и волосы ритмично взлетали при каждом движении, образуя в лучах яркого солнца оранжевый ореол. Это было прекрасное зрелище. Не отдавай Эмили себе отчет в том, где находится, она могла бы еще долго смотреть вслед этой женщине.

Нажав на кнопку дверного звонка, Эмили в ожидании прикусила большой палец. Дверь открыла девочка: ее ярко-розовая футболка была присыпана мукой, к кончикам пальцев что-то прилипло. Волосы были того же цвета, что и у женщины на лошади. Она уставилась на Эмили, вытаращив глаза и разинув рот, отчего стали видны два новых верхних зуба. Эмили собралась было поздороваться, когда дверь широко распахнулась. В дверном проеме внезапно возник Дэллоуэй. Стоило ему увидеть, кто перед ним, – и приветливого выражения на его лице как не бывало. Он изумленно уставился на Эмили, затем негромко сказал: