Напрасно тратить время полиции – уголовное преступление.

Открывшая дверь женщина подозрительно оглядела Джеральдин с головы до ног.

– О, – сказала она.

Вид у нее был испуганный, движения – резкими. Рыжие волосы собраны в мягкий узел, открывая взгляду тонкие черты лица. Одна нога женщины обута, другая – босая.

– Надеюсь, всё в порядке? – спросила Джеральдин.

Женщина помахала рукой, приглашая ее войти.

– Нет, нет, всё в порядке. Я просто ожидала кого-то моложе. В агентстве вас назвали девушкой… – Женщина открыла обувную коробку и покопалась в ней. – Господи, ничего не могу найти. В доме все вверх дном. Мне пришлось отменить визит к стоматологу. Изабель еще даже не завтракала. Извините, но сегодня утром она никого не слушается.

– А ваше имя?…

Вопрос Джеральдин явно сбил женщину с толку:

– Джемма Дэллоуэй. Разве вам не сообщили мое имя?… Боже, какой беспорядок! Надеюсь, вам сказали, что это не просто дневная работа. Я не вижу у вас никаких чемоданов… Сейчас позвоню им.

Джеральдин поняла: Джемма Дэллоуэй приняла ее за кого-то другого. Стоит подождать немного, прежде чем признаться, кто она такая.

– Нет, мне этого не сказали.

Джемма встала руки в боки. Ее лицо пылало возмущением:

– Это надо же!… Что я обязана делать, когда вы вернетесь домой? Ведь на мне лошади. Этот дом. Изабель. И, конечно… – Она умолкла и опустила голову.

– Извините, я не могу остаться, – честно призналась Джеральдин.

– Это не ваша вина, – ответила Джемма. Она на миг закрыла глаза и разочарованно вздохнула. – Мария не могла выбрать худшее время, чтобы вернуться домой.

– Мария?

– Няня Изабель. Моя спасительница. – Она прикусила губу и попыталась улыбнуться. – Боже, какая я эгоистка! Бедная женщина в отчаянии вернулась домой…

Джеральдин широко раскрыла глаза, изобразив искренний интерес. Но, похоже, Джемма внезапно поняла, что рассказывает ей, постороннему человеку, что-то очень личное. Наклонив голову, она скользнула глазами по Джеральдин. От нее явно не скрылись ни ее деловой костюм, ни бледно-сиреневая рубашка, ни уверенность в себе, ни твердый взгляд.

– Вы не назвали свое имя, верно?

– Детектив-инспектор Джеральдин Саттон из полиции Эйвона и Сомерсета. – Она вытащила свое удостоверение и показала его Джемме.

Та удивленно разинула рот. До нее, наконец, дошло:

– О господи, я тут разглагольствую, а вы, оказывается, вообще не из агентства подбора персонала… Вы пришли к Марии, не так ли?

Джеральдин разочарованно вздохнула.

– Она улетела домой. Сказала, что собирается позвонить в полицию. Я понятия не имела, что она уже позвонила. Руперт чувствует себя чертовски виноватым. Ему следовало отвезти ее в аэропорт и посадить на самолет. Мы с ним оба чувствуем себя виноватыми.

– Мария ничего нам не сказала. – Джеральдин вновь решила придерживаться правды.

– О боже, когда она расстроена, ее английский невозможно понять. Тем более по телефону. Ее племянница Катка не села на свой рейс. Руперт собирался отвезти ее в аэропорт. Он собирался закончить работу рано. Катка отправилась за покупками в Бат, а затем встретилась с ним в больнице, но у него была срочная операция. Он хирург. Вместо этого Руперт вызвал ей такси, чтобы она добиралась сама. Мы ужасно переживаем, потому что английский у нее никакой. И она такая молодая… Лучше б она улетела вместе с Марией! Мы ждем, когда та позвонит нам и скажет, что вернулась домой. По идее, она уже должна была позвонить.

С каждой минутой инспектору становилось все интереснее. Возможно, в истории Эмили есть доля истины и молодая женщина действительно пропала…

– А что здесь делала эта Катка? – спросила она.

Джемма пригладила волосы:

– Приехала навестить тетю. Но, вероятно, также чтобы посмотреть, понравится ей здесь или нет. Мы сказали Марии, что она должна научиться говорить по-английски.

Джеральдин подумала, что ей есть смысл поговорить с Рупертом Дэллоуэем. Интересно услышать, что он ей скажет?

Телефон на столе в зале внезапно издал пронзительный звонок. В коридор вбежала девочка с всклокоченными волосами и в пижаме. Джемма едва успела остановить ее, прежде чем та схватила трубку, и молча прижала палец к губам – мол, ни звука.

– Алло, Джемма Дэллоуэй слушает.

Джеральдин услышала в трубке возбужденный женский голос, который что-то тараторил.

– Не торопись, – сказала Джемма. – Говори медленнее.

Голос в трубке зазвучал мягче, речь стала не такой сбивчивой. Лицо Джеммы посерьезнело.

– Господи, мне жаль это слышать, Мария… Полиция сейчас как раз расспрашивает о Катке. – Джемма посмотрела на Джеральдин и подняла палец. – Катка так и не нашлась. Не хотите поговорить с Марией?

Джеральдин покачала головой:

– Нет, спасибо. Лучше вы сами.

Джемма продолжила говорить и даже несколько раз кивнула, как будто собеседница могла видеть ее.

– Понимаю… Что ж, что-нибудь придумаем, пока ты не вернешься.

Девочка взволнованно прыгала, явно понимая суть разговора. Она была старше Томми как минимум на два года. Томми только что исполнилось четыре, но поведение девочки напомнило Джеральдин сына, когда тот капризничал.

– Успокойся, Изабель, – сказала Джемма, закончив говорить по телефону. – Мария скоро вернется.

Раздался дверной звонок, и так как Джеральдин стояла ближе к двери, то открыла ее. За дверью, улыбаясь, стояла красивая молодая женщина – в бежевом платье с белым воротничком, коричневых туфлях на шнурках, белых перчатках и в коричневой шляпке в стиле Мэри Поппинс, с буквой «Н» на значке. Настоящая Няня из Нянялэнда. В руках у нее был чемодан.

– Здравствуйте; я полагаю, вы ожидаете меня. Я Фелисити.

Джеральдин попрощалась с Джеммой Дэллоуэй с тяжелым сердцем – похоже, этим делом придется заняться всерьез. Это никакие не выдумки, и теперь ей предстоит выяснить, нет ли в истории Эмили чего-то еще более зловещего. Она страстно надеялась, что племянница няни просто куда-то запропастилась. По всей видимости, Эмили приняла тревогу няни слишком близко к сердцу и добавила в эту историю то, чему, как ей казалось, она стала свидетельницей. Единственный способ доказать, что произошло на самом деле, – найти племянницу Марии. Причем как можно быстрее. В противном случае на нее повесят расследование, которое будет стоить ей нескончаемых ночных кошмаров.

– Не было печали, – буркнула она себе под нос, подходя к своей машине. Эмили определенно не давала ей скучать.

Эмили не выспалась. Всю ночь она прокручивала в голове разговор с Джеральдин. Покидая полицейский участок, Эмили чувствовала себя раздетой догола и истерзанной и едва волочила ноги. Джеральдин так и не сказала ей, что она поступила правильно, обратившись в полицию. Инспектор держалась сухо, официально, ни словом, ни жестом не показывая, что именно думает о ситуации. Эмили была вся на нервах.