Если же агрессор не представлен в психике, либидо бьёт вслепую «по площади», накрывая и чужеродный идеал, и случайные представления. А разрядка не наступает, потому что какие-то решения психика может принять только в отношении представлений. Возникает застой либидо, который проявляется через психосоматику. Но проявление симптома ведёт не к разрядке, а к дальнейшему накоплению и застою либидо. А агрессор, оставшись безнаказанным, продолжает дальше раздражать нашу психику. Крут замыкается. Спасибо, что запретили встречную агрессию! Запрещайте больше.

Вот и всё объяснение. Представление Я, получив заряд либидо, превращается в представление идеала. В частности: представление о теле или части тела возводится в ранг идеала. Сверх-Я получает удовольствие от сравнения Я с идеалом, поэтому нападки на свое тело не прекратятся. Слабый агрессор навязывает субъекту свои идеалы, которые со временем превращаются в эрзац-идеал. Эрзац-идеал неуязвим для большей части психических защитных механизмов, потому что слабый агрессор не представлен в психике. Пока слабый агрессор защищён от встречной агрессии, субъект обречён на психосоматические проблемы.

Но если вам кажется, что с эрзац-идеалом трудно бороться, то спешим вас обрадовать. В отличие от классических неврозов, психосоматика гораздо лучше поддаётся психоанализу. В обычных случаях клиенту мешает его собственное Сверх-Я, которое не желает даже осознавать «греховные» желания. А здесь даже Сверх-Я заинтересовано в осознании, проработке и изгнании патогенных представлений. Самый высокоморальный и нравственный, затюканный своим Сверх-Я скромняга способен на поистине свирепую агрессивную разрядку в адрес виновника своих бед.

И этот виновник проявляется и даже сам представляется уже после нескольких сеансов психоанализа. Сверх-Я, желая поскорее избавиться от конкурента, не мешает свободной речи клиента. И, раз вы теперь хорошо разбираетесь в психических структурах второй топики, можно подробно заняться феноменами коммуникации, языка, свободной речи, алекситимии. Почему простые слова оказываются мощным оружием в борьбе с агрессором? И почему представители патогенной среды так стремятся лишить вас слова?

Мы столько говорили про необходимость своевременной разрядки либидо, что у вас мог возникнуть вопрос: неужели нам всё время нужно кого-то соблазнять или на ком-то вымещать агрессию? Ну, по большому счёту — да. Стоит только немного парализовать Сверх-Я, как наши желания сбрасывают овечью шкуру цивилизации и предстают в их первобытной красе. Но ещё неизвестно, что хуже: лишиться внутренней цензуры или попасть в полное рабство к своему идеалу.

Наше Я, маневрируя между требованиями Идеала и Оно, изобрело особый способ разрядки либидо. Не всего, конечно, но для внутреннего равновесия хватает. А ещё в этом способе могут участвовать сразу несколько людей, что значительно укрепляет социальные связи. Догадались, что это за способ?

Ну конечно же, это сплетни!

Если вы страдаете от повышенного аппетита, начните сплетничать. Одна чашка кофе без сахара, выпитая за перемыванием костей, заменит вам половину клубничного торта. И вообще если психосоматика беспокоит вас, а к аналитику идти лень, попробуйте сплетни. Помогает.

Внезапно, не правда ли? Нам же столько раз говорили, что сплетничать «нехорошо». А кто говорил? Уж не наши старые друзья — слабые агрессоры? Которые сами и есть первые сплетники. Только их сплетни всегда пропитаны злобой и осуждением. Да ещё организованы так, чтобы объект сплетен обязательно был в курсе. Такой громкий шёпот за спиной «неправильно» одетой молодой девушки.

Вы сразу вспомнили четвёртую главу и догадались: слабые агрессоры (как всегда) хотят запретить нам любую агрессию. Получается, что сплетни — это вид агрессии? Нет, не получается. Это у агрессоров всё к агрессии сводится. Скорее наоборот: сплетни — это способ мягкой разрядки либидо, без резких аффектов и лишних телодвижений.

К сожалению, многие недооценивают эволюционное значение сплетен. Это ценнейшее наследство от обезьян и прочих макак. Что значит «они не сплетничают»? Они занимаются грумингом! Взаимным обыскиванием. Только вместо объекта сплетен — вши и прочие паразиты. Груминг, а не совместное собирательство или общие враги, стал социальным цементом. Не было бы взаимного груминга, не было бы у обезьян иерархии и сложного коллективного поведения.

Не верите? Посмотрите на кенгуру. Вроде умные, а социализации никакой. Поведение архаичное, обучаемость нулевая. Всё потому, что кенгуру своими специальными двойными «груминговыми» когтями очень хорошо чешут себя сами. А друг друга не чешут. И не образуют сложной социальной структуры. Жаль. Потому что едят они всё (даже колючки спинифекса), могут обходиться без воды дольше верблюда, рожают как конвейер (оплодотворённый эмбрион может месяцами ждать своего часа в замершем состоянии). Была бы в мире третья цивилизация, после людей и морских млекопитающих.

Связь между грумингом и социализацией была ловко «придумана» эволюцией. Дофамин, эндорфин и прочие позитивные медиаторы выделяются у обезьяны, только когда её чешет другая обезьяна. У других млекопитающих и у птиц тоже «принято» обыскивать друг друга, но тесной связи между грумингом и гормональными взрывами там не наблюдается. Некоторые коты вообще могут порвать за груминговые поползновения.

Люди сохранили груминг практически в первозданном виде. На массаж любим ходить? Чем не груминг? Теперь вспомним, что каждый человек в индивидуальном развитии проходит те же стадии, что и весь наш вид как целое. То есть в поведении детей и подростков можно распознать повадки дикарей и обезьян. И действительно. В малых идентификационных группах (проще — дружной компании из нескольких заклятых подружек) можно наблюдать взаимное заплетание косичек. Вспомните свои школьные годы: всегда на перемене найдётся несколько одноклассниц, которые делают друг другу прически и таким образом отдыхают между уроками. Более того, в университетах у многих девушек эта школьная привычка оживает во время сессии. И вот, регрессируя в стрессовой ситуации, милые дамы всей комнатой не квантовую механику учат, а друг у друга в волосах электроны ищут.

Но груминг психически невыгоден тем, что требует чередовать расслабление и концентрацию. У вас поискали блох — вы довольны и расслаблены, но теперь ваша очередь искать, задействуя мелкую моторику, то есть напрягая сенсомоторный интеллект. Можно, конечно, выстроить иерархию, как у обезьян, чтобы нижестоящие обыскивали вас безвозмездно. Но потом всё равно придётся поработать на вышестоящего. Уже не то.

Сплетни решают эту проблему, потому что обсуждать других — не мешки ворочать и не блох выискивать. Можно говорить в принципе вообще всё, что приходит в голову. Чем не свободная речь? Разница есть: при свободной речи субъект проявляется во всей своей субъективности; сплетничающий субъект скрывается за туманом историй про другого. Даже не про другого (очень важная категория!), а про какого-то третьего, который ничего не услышит и не сможет призвать к ответу.