Шаг первый: какое-то представление в нашей психике получило заряд либидо. Надо что-то делать, а примитивные механизмы разрядки заблокированы — люди же смотрят! И хорошо, что смотрят. Сейчас мы как выскажемся — и нам дадут всё, лишь бы мы замолчали.

Шаг второй: мы произносим фразу, напрямую связанную с активным представлением. В третьей главе, прямо в определении так и написано — «представление почти всегда может стать предметом коммуникации». Современные психоаналитики (хорошие, без кавычек), перебрав с Лаканом, любят использовать такое слово, как означающее. Это дань уважения семиотике, науке о символах и знаках, которая здорово помогла психоанализу в расширении сферы прикладного влияния. Мы не хотим вдаваться во всякое там языкознание, поэтому скажем кратко: означающее — это представление, оформленное в речи. Этой формулировкой мы отсекаем «механическую» речь, за которой не стоят представления

Шаг третий. Другой слышит нашу речь. Не факт, что это хороший слушатель. Но сейчас его задача — не сочувствовать или согласно кивать. Главное, что нейроны в его слуховой области проснулись.

Шаг четвёртый. В психике другого некоторое представление получает заряд либидо. Как это связано с услышанным? Вполне возможно, что никак: просто совпало по времени (представлений много, либидо на месте не лежит). Но чаще всего существует причинно-следственная связь, так как субъект и слушатель воспитывались в единой языковой среде. В любом случае существует представление, которое реагирует на означающее. Название для такого представления приходит само собой — означаемое. Всё логично: означающее в речи активизирует означаемое в психике.

Шаг пятый. Мы понимаем, что были услышаны (насколько — это другой вопрос). Это приносит нам удовольствие. Означающее (у нас) испытывает разрядку либидо. А означаемое (у другого) остаётся с запасом либидо. Получается, что либидо передаётся по воздуху? Нет. Просто в психике собеседника есть его собственный запас либидо. И так совпало, что разрядка нашего либидо на нашем означающем коррелирует с «зарядкой» чужого либидо на чужом означаемом (рис. 6.2).

Рис. 6.2. Схема отклика либидо при коммуникации. Перевернутым Пси обозначена психика собеседника. Если убрать обведенный рамкой блок, то со стороны кажется, что психические системы двух разных людей обмениваются либидо напрямую

Вот и всё общение. Какая информация, какие смыслы? Разрядка либидо в ближнего своего, только без применения физического насилия. Свободное приятное общение — это обмен не информацией, а аффектами. Конечно, есть люди, которые общаются исключительно с целью передачи информации. Это либо зануды, либо классические параноики. Наблюдали когда-нибудь, как тип с горящими глазами подходит к незнакомым людям и начинает излагать очередную теорию заговора? Если люди его пошлют, пророк не обидится и пойдет искать других адептов. Параноика в принципе не волнует ваш эмоциональный отклик — ему главное выговориться, передать ценную информацию. Похожим образом действуют слабые агрессоры, когда с надменным видом рассказывают «глупой молодежи» свою великую биографию. И кляйнианские «аналитики», которые любому клиенту начинают пересказывать все собрание сочинений Кляйн. Даже если этот клиент дверью ошибся или существует только в голове кляйнианца.

Это объясняет, как слабым агрессорам удаётся так быстро внедрить в нас чужеродные идеалы. В процессе навязчивого общения эти паразиты постоянно вешают нам либидо на уши. А мы, наивные, послушно подводим (нашу!) энергию к тем представлениям, которые если и снабжать, то только мортидо (деструктивными побуждениями).

Итак, основная задача коммуникации — не сообщить информацию, а вызвать у собеседника отклик на уровне либидо. Согласитесь, в таком ракурсе речь кажется логичным эволюционным продолжением естественных языков. Брачный танец, рёв, угрожающие движения рогами, сигнал об опасности, осуждающее карканье — все эти примитивные биогенные знаковые системы передают не информацию, а чистый аффект. Когда времени мало, а опасность близка (или добыча ускользает), нужно как можно быстрее передать своё возбужденное состояние коллегам по стае.

В современном «психоанализе» стало модным выражение «проективная идентификация». Якобы нарциссические и пограничные клиенты заставляют психоаналитика бессознательно отождествляться с ними. Сколько книг, монографий и докладов посвящено этой проблеме. Отдельные господа договорились до того, что нарциссы — это личности с «как бы самостью». Как бы личности! Как вам это нравится?

Вы-то теперь понимаете, что в основе любой коммуникации лежит управление идентификацией. Нам, по сути, не важно, какую информацию мы передаем. Наша цель — отрегулировать степень резонанса с собеседником. Мы либо пытаемся «настроиться» на визави, войти в резонанс, принудить к резонансу. Либо (полярная ситуация) разрушить навязанный нам резонанс — этот большой класс ситуаций мы рассмотрим в главе о сепарации.

Поясним на кошках. Вы с подругой обсуждаете, почему кошки лучше собак. Каждый раз, произнося слова «кошка», вы с собеседницей подразумеваете немного разных кошек: вы — персидскую, она — сиамскую или вообще абстрактную универсальную кошку. Главное, что апелляция к кошкам вызывает у вас обеих одинаковый отклик либидо. Так вы и «перекидываетесь» квантами энергии, постепенно заземляя лишнее напряжение в процессе приятной беседы. Поэтому не позволяйте никому обвинять вас за привычку «трепаться» — когда-нибудь «треп» спасет вас от мигрени. Конечно, лучше использовать для общения не телефон, а прямой визуальный контакт, но это уже детали.

А вам рассказывают про конкретную, свою, вчера сбежавшую кошку? Ситуация меняется. Теперь собеседница вкладывает в это кошачье представление существенно больше либидо, чем в представление о кошках как таковых. И вдруг вы реагируете на сообщение о конкретной пропавшей кошке как на сообщение о кошке вообще! Что происходит? Ваш либидозный отклик блекнет на фоне эмоционального возбуждения рассказчицы. Вы отказываете подруге в резонансе, когда он ей так нужен! Готовьтесь, что одной подругой у вас станет меньше.

Итак, высказаться и вызвать у окружающих отклик — наша фундаментальная психическая потребность. И как только в вашей жизни появляется слабый агрессор, который накладывает запрет на «плохие слова», возникает психосоматический сбой.

Никто не говорит о словесной вседозволенности. Но повторяем, запрет только тогда полезен для развития, когда исходит изнутри психики, от нашего родного Сверх-Я. Психика эволюционно натаскана искать эффективные и относительно безопасные комбинации самоограничений и самопотаканий. Внешний запретитель не считается и не хочет считаться с нашей психической структурой. Он нагло вырезает кусок из спектра означающих — а дальше означайте как хотите.

И возникает уже знакомый застой либидо в районе представлений, лишенных доступа к словесному выражению. А потребность как удовлетворять будем? Как будет рассчитываться с экономикой либидо? Как-как, натурой! В смысле, психосоматикой. Тело, пронизанное потоками беспокойного либидо, демонстрирует всё богатство немой речи.