Прибежавшим на мой крик стражникам я объяснила все про крысу, или мышь, которая нагло спала на моей кровати. Те, посмотрев на меня как на сумасшедшую, вышли прочь, бормоча что-то об изнеженных девицах. Брешка, которая появилась в моих покоях чуть позже, выслушала мои жалобы и нахмурилась — совсем как стражники.

— Наверное, вы переутомились, леди Мария. Давайте-ка я вам окошко открою, воздух свежий.

— Брешка, ты о чем? Не то чтобы я против открытого окна, но мышь была настоящей, я ее видела вот как тебя сейчас.

— Леди Мария, во дворце не бывает мышей, и крыс не бывает тоже. Если бы кто-то из них и забрел сюда, их бы тут же прогнали чернильники, вот уж твари, которых нужно давить без жалости, чтобы не расплодились, — красивое и дружелюбное лицо девушки исказилось злобой и отвращением.

Так я узнала, что мой утренний гость — чернильник (или чернильница, как бы смешно это ни звучало, потому что мне казалось, что Бусинка девочка). От Брешки я узнала, что чернильники страшно ядовитые и отравляют все, до чего дотрагиваются, яд этот опасен для людей и для животных, может убить или навсегда оставить калекой. Когда-то чернильники были настоящим бедствием Аренции — но это было очень давно, еще в первые годы после исчезновения Октопа. Именно чернильники когда-то стали причиной того, что территорию дворца покинули все мыши и крысы — грызуны на дух не переносили этих существ и сбегали от них быстрее, чем из дома, где живет кот.

Видели чернильников уже несколько столетий даже реже, чем лунное затмение, но неприязнь к ним оставалась крепкой, во дворце по-прежнему существовала должность придворного чернильниколова (интересно, и чем он занимается?).

Выпроводив Брешку, я легла на кровать и твердо приготовилась если не умирать, то как минимум терпеть невыносимые муки. В конце концов, этот ядовитый и смертельно-опасный зверь спал у меня на ладони неизвестно как долго. Возможно, всю ночь. Минуты шли, ничего не происходило.

Чувствовала я себя прекрасно и примерно через час решила перекусить, потому что умирать на голодный желудок было как-то совсем грустно. Через два часа пришлось признать, что смерть и невыносимые муки явно откладываются на неопределенный срок. Я встала и, обшарив все углы, нашла под шкафом жмущийся к стене комок.

— Выходи, — попросила я его. — Выходи, чтобы я тебя хотя бы видела, а то мне совсем страшно.

Комок послушался, и вскоре у моих ног сидело крохотное существо, радостно попискивающее. Решив, что двум смертям не бывать, а одной не миновать, я протянула руку, и существо с готовностью вцепилось в нее. Больше всего оно было похоже на ровный шар, как колобок, только пушистый и глазастый. Присмотревшись, я увидела, что у “колобка” есть лапки, причем не четыре, как я того ожидала, а как минимум шесть, а то и все восемь. Существо явно не знало, что должно быть злым и угрожающим, подпрыгивало и каталось по моей ладони, попискивало и все пыталось приласкаться к большому пальцу.

Я посадила его на стол, и существо, несколько секунд постояв в растерянности, тут же покатилось к винограду в вазочке. Схватило одну ягоду и принялось гонять ее по столу, пытаясь сожрать целиком и расстроенно стрекоча, когда это не получалось.

— Гроза полей и огородов, — пробормотала я, пытаясь справиться с неуместным умилением. — Бусинка.

Что ж, эта битва проиграна.

Расправившись с тремя ягодами и заляпав стол соком, Бусинка сыто икнула и скатилась на пол, тут же прячась где-то в углу. Я успела заметить только, что двигается она действительно как колобок — катится, подталкивая себя короткими лапками.

После она долго не показывалась, и я уже решила, что инцидент остался в прошлом. А потом стала видеть черную пушистую точку, которая шастает за мной по пятам, и время от времени попискивает, как сегодня утром во время урока танцев. Вернее, того, что за ним последовало. Отбросив ненужные сейчас мысли, я заговорила:

— Что ты можешь сказать в свое оправдание? — сдвинула брови я, не поддаваясь на провокации Бусинки: ласковый стрекот и катание по моей ладони такое восторженное, как будто мы не виделись неделю.

Оправдываться или как-то стыдиться своего поведения Бусинка явно не собиралась. Я едва успела спрятать ее за спину, когда раздался стук в дверь:

— Леди Мария? — спросила Брешка. — Вы с кем-то разговаривали?

— Сама с собой, — пискнула я, пытаясь сдержать Бусинку, которая, как всегда при виде Брешки, рванула навстречу. — Ты что-то хотела?

— Помочь вам подготовиться к уроку с его величеством, конечно.

— Да, точно. — Я спиной подошла к столу и, нащупав шкатулку для украшений, запихала туда Бусинку. — Приступим? — преувеличенно бодро спросила я. — Поможешь мне надеть то темно-бордовое?

Странно на меня посмотрев, Брешка кивнула и подошла к шкафу. Процедура одевания заняла около получаса — слишком тяжелым был наряд, слишком много в нем было деталей и застежек.

И вовсе не ради короля я наряжалась! Ну разве не может девушка просто так обычным вечером обычного дня надеть бордовое платье из парчи с золотой оторочкой подола (выкусите, уважаемая леди Орьенна-Марелла), с тяжелой, спадающей волнами юбкой, с открытыми плечами и с головокружительным декольте? Конечно же может! И наденет.

Из украшений я выбрала, разумеется, монету, которую не снимала теперь даже по ночам, и рубиновый браслет.

— Вы слишком нарядная, леди Мария, — вздохнула Брешка, отойдя на пару шагов.

— Подумаешь, — с деланным легкомыслием отмахнулась я. — Грех иметь в гардеробе такие платья и не носить их.

— Но они для бала!

Да знаю я! Но все-таки…

Волосы я решила оставить распущенными, только попросила Брешку заплести две тонкие косы у висков и скрепить их сзади. И я не собиралась за это оправдываться! В конце концов, что плохого в копне темных волос, спускающихся ниже пояса?

— Леди Мария, — Брешка наклонилась к совсем близко. — Извините, что лезу не в свое дело, но не стоит так наряжаться ради мужчины. Даже если этот мужчина — король.

— С чего ты взяла, что я наряжаюсь ради его величества? Я наряжаюсь просто… для настроения! — Брешка выгнула бровь и окинула меня выразительным взглядом. — Ну ладно, — вздохнула я и снова посмотрела в зеркало. — Вот и за что мне такая камеристка проницательная досталась? Переодеться, да?

Брешка решительно кивнула и направилась к шкафу, но тут раздался стук в дверь.

— Леди Мария?