Перед высокими дверьми бальной залы стояла пара вымуштрованных ливрейных лакеев, с синхронностью паровой машины распахнувших створки. На высоких хорах играет оркестр; блистает начищенный паркет, ярко горят светильники. Джентльмены во фраках – словно в униформе – выстраиваются рядом с дамами, кои, напротив, сверкают и сияют причудливыми нарядами.

И хотя Молли никогда особо не интересовалась туалетами, рот у неё открылся, щёки враз запылали. Да что там её щёки! Мама, великая модница, при виде здешних леди точно так же покраснела бы до ушей и потупилась.

Платья с глубокими декольте, такими глубокими, что непонятно, как они держатся и для чего вообще нужны. Открытые щиколотки, а у пары дам – так чуть не до самого колена! Так ведь даже в купальнях неприлично одеваться! Обнажённые спины, открытые так низко, так низко, что…

Молли заморгала и поскорее уткнулась взглядом в пол.

В нарядах – красное, чёрное и совсем немного других цветов. Вероятно, это была неписаная традиция здешних балов – Кейти, будь она здорова, точно смогла бы пояснить, а пока Молли в своём изумрудно-чёрном наряде чувствовала себя на фоне высокородных леди словно какая-нибудь незабудка на фоне роскошных садовых роз.

Здесь всё было слишком. Слишком яркое, слишком открытое, слишком блистающее, слишком дорогое. Кольца, ожерелья и диадемы гостий – даже примерно нельзя было предположить, сколько миллионов они стоят.

Хозяева жизни, что ж тут ещё сказать…

Терпи, Моллинэр Эвергрин. Ты здесь, чтобы докопаться до самого дна, и ты докопаешься.

Бал завертелся и закружился водоворотами красок, водопадами музыки. На первый тур вальса её пригласил сам хозяин, лорд Перегрин. Тотчас же за ним, опередив сразу нескольких пэров, подлетел Спенсер.

– Как вы нетерпеливы, друг мой Джонатан.

– Простите мне нетерпение, дорогой лорд Перегрин, но нельзя забывать, что именно я открыл в мисс Моллинэр эти качества!..

– Конечно. И вы, разумеется, не дадите нам об этом забыть, любезный граф.

Спенсер закатил глаза.

– Прошу вас, мисс Моллинэр.

Полилась музыка, и Молли лишний раз возблагодарила миссис О’Лири – руки, ноги, плечи двигались словно сами собой, не требуя вмешательства головы.

Лорд Спенсер глядел на неё пристально и странно. Нет, он идеально вальсировал, точно и легко. Но вот взгляд его…

– Молли, – вдруг услыхала она. Губы Спенсера едва шевелились – на них по-прежнему играла приятная светская улыбка, с каковой и прилично джентльмену вести в танце девочку-подростка.

Когда он последний раз её так называл?

– Тебе надо бежать. Скажи той, кто тебе помогает. Бегите. Как можно дальше. За Карн Дред. С семьёй.

Молли остолбенела, больших усилий стоило не разинуть в изумлении рот и не выкатить глаза.

– Я знаю, ты тут не одна. Смело, девочка, очень смело. Но делать нечего. Беги. Беги, иначе тебя убьют. Только не говори «это не так просто сделать!». Беги, и всё тут.

Ловушка? Западня? Очередной капкан? Ноги у Молли едва не подкосились, но лорд Спенсер продолжал вести её в вальсе, небрежно-умело направляя и поддерживая. Её берут, как говаривал тот же Билл Мюррей, «на пушку»? Ждут, что она подтвердит присутствие Ярины?

– Я знаю, что ваша подруга здесь. Не знаю, кто она, не знаю, как ей удаётся оставаться незамеченной. Наверное, очень искусный маг. Но с лакеем Якобом и горничной она перешла все границы. Лорды встревожены. Ваша инициация ускоряется всеми мыслимыми средствами. Вы её не пройдёте. Бегите, говорю вам.

– Почему… не пройду? – Молли постаралась, чтобы на лице её тоже не отражалось ничего, кроме милой улыбки. – Зачем же вы меня… тащили сюда, если знали про инициацию и считаете, что я не пройду?

– Потому что слишком многим пэрам очень сильно не нравится происходящее, – прошипел Спенсер. – Я этого не ожидал. Инициацию можно ведь тоже провести по-разному. Можно… мягко, щадяще. А можно… травмирующе. Очень. Вам готовят второе. Пэрам хочется, чтобы всё оставалось по-прежнему. Беги, Молли, беги, девочка! Я помогу.

– Кейти… – вырвалось у Молли прежде, чем она сама сообразила, что говорит. Спенсер на миг сощурился.

– Умница. Молодец. Догадалась, добралась? – выдохнул он. – Да, она тоже здесь. И… не в лучшем виде.

– Что с ней?

– Долго рассказывать, а вальс вот-вот кончится. Сонная болезнь, если кратко. Но…

И тут музыка оборвалась.

Спенсер, церемонно держа Молли за кончики пальцев в тончайшей шёлковой перчатке, довёл её до места. Поклонился ей, кивнул лорду Перегрину. И удалился.

Молли села, «держа осанку», то есть так, словно к спине была привязана доска. Голова шла кругом. Спенсер умён и хитёр и преследует, конечно же, какие-то свои цели. Но очень может быть, что другие лорды и впрямь взъелись на него; может, он и впрямь поспособствует, конечно, ровно до тех пор, пока это отвечает его интересам. Доверять ему всё равно нельзя, он оставался врагом, хоть и оказавшимся в затруднении. Но Яринку надо предупредить!.. Правда, как её предупредишь, только если она сама явиться соизволит…

Молли уже начинала горько жалеть, что сболтнула про Кейти.

Однако бал продолжался своим чередом, и надо было улыбаться, и выслушивать представления, и выдавать потоком «очарована», «очень приятно, ваша взнесённость», «восхитительно, ваша светлость» и прочие светские любезности.

Она не могла дождаться, пока бал закончится.

…А когда он таки закончился, или, вернее сказать, закончился для неё, ибо лорд Перегрин мягко, но настойчиво взял её под руку, увлекая за собой к дверям, – к ним вдруг подошёл маркиз Дорсет.

– Вам очень повезло, мисс Моллинэр. Все очарованы вами, все хотят, чтобы вы окончательно сделались одной из нас как можно скорее. Необходимый материал уже следует сюда самым скорым образом. Полагаю, что завтра он будет здесь, с чем я вас, мисс Моллинэр, и поздравляю.

Маркиз улыбался, ласково, располагающе и доброжелательно. Настолько доброжелательно, что Молли донельзя захотелось вот прямо тут, не сходя с этого места, искупать его в огне.

– Вы уверены, что она готова, маркиз? – вырос рядом с ней Спенсер.

– Конечно. Не сомневаюсь, – с энтузиазмом кивнул тот. – Она прошла все испытания, осталось дело за совершеннейшей малостью. Традиция, мисс, формальность, да, но именно традициями и верностью им держится Королевство. Вы разве не рады, мисс Моллинэр? Наши дорогие герцоги уже корпят над генеалогическими таблицами. Вас ждёт титул, милая, титул Империи и ваш собственный герб – до времени, пока вы не сочетаетесь законным браком с кем-то из благородного сословия. Честь имею, мисс. – И Дорсет, слегка поклонившись, тотчас исчез в толпе.