Куприянов, мы с вами виделись вчера. – Он немного замялся. – При специфических обстоятельствах.

– Ага-а-а, – протянула я тем же голосом. Пока подержу маскарад, кто его знает, зачем Куприянов позвонил. – Чутка обломно так.

– Вы же теперь – как это? Ее конфидентка? Моей же… Лидии Ильиничны?

– У Ильинишны – да, но никакая не конфетка. – Господи, Куприянов бы еще сказал – «компаньонка» или там – «дуэнья». Конфидентка, упасть не встать. – Типа, я при ней, да.

Леонид Георгиевич фыркнул, но необидно, добродушно.

– Кон-фи-дент-ка, – без унижающей снисходительности поправил он. – Хранительница тайн, если хотите. Доверенное лицо.

Да знаю я, Леонид Георгиевич, знаю, спасибо Миле. Вы бы к делу переходили…

– Лан, че хотели-то?

– Я вчера видел ваши, м-м-м, боевые действия… Могу ли я надеяться, что вы и дальше будете защищать Лиду… Лидию Ильиничну в случае опасности?

– Ну, типа да. Типа, если какой урод к Ильинишне сунется, я его сразу высуну обратно. Я умею. И ногой, и рукой.

– Ох, вот это хорошо, да, это хорошо, – скороговоркой ответил Куприянов и шумно выдохнул, словно все это время не дышал, ожидая моего ответа.

– Вы тока это спросить? – Я тянула слова, как жвачку, но при этом чутко прислушивалась и к интонациям, и к внешним звукам.

Пусть уж Лидия Ильинична узнает про наш разговор уже после его завершения. Не то чтобы я собиралась утаивать от нее факт звонка; но Куприянов позвонил мне, а не ей, и мне надо было точно узнать – почему.

Мой визави слегка замялся. Может, хотел уточнить, нормально ли бывшая поужинала?

– Вы, главное, берегите ее, – наконец произнес он. – Доверяю вам самое дорогое.

– Стопэ, – сказала я, подпустив в голос холодной стали. – А номерочек мой, Леонид Георгиевич, вы откуда взяли?

– Так на сайте же, – наигранно-кротко ответил Куприянов и озвучил адрес моего сайта. – Охранные услуги, решение проблем.

Так, проверю еще, на какой из двух номеров мне поступил звонок…

– Ну, вы ваще, шустрый. – Я еще доигрывала. Человек, который, не откладывая в долгий ящик, узнает информацию о новом лице в окружении… как минимум он по-прежнему не выпускает Рубиновую из поля зрения. – Тока меня не палите, я типа под прикрытием, чтоб у Ильинишны траблы не наросли.

– Что не наросло? – забеспокоился Леонид Георгиевич.

– Тьфу, в смысле, шоб проблем не было. Дошло?

– Дошло, – согласился он. – Вы уж прикройте. Как тогда прикрыли, в Тарасове.

– Ваще без бэ. Все будет в толстом-толстом слое шоколада. Тока пацанов до нас не гоняйте, эт без надобности.

– Я уже понял, Евгения Максимовна. Не буду, – раскаивающимся тоном подтвердил Куприянов. Однако слышно было, что он в хорошем настроении.

– И не пасите Ильинишну, а то она грустная от этого ходит. – Я выдержала почти мхатовскую паузу.

Но Леонид Георгиевич не отреагировал, и я сочла нужным добавить, уже в собственной манере:

– И не думайте, что я буду шпионить за ней для вас, Леонид Георгиевич. Я не Ольга, у меня мама не болеет.

А если заболеет, подумала я, папе достаточно будет сделать пару звонков, чтобы мама быстро попала к нужным врачам.

– Евгения Максимовна, я вас услышал, – уже не так довольно ответил Куприянов. Видимо, что-то подобное он собирался предложить, но я не дала ему даже заикнуться. – Всего доброго.

Выводы? «Пацанов» Леонид Георгиевич, весьма вероятно, и впрямь не будет «гонять». Но вот просьба «не пасти Ильинишну» его явно не устраивает. Из общения с ним я успела понять, что он умный, быстро реагирующий человек, на которого не так просто надавить, как кажется. Но врать и притворяться он не умел, хоть и пытался. И в стрессовых ситуациях, похоже, не всегда держал себя в руках. По крайней мере, когда дело касалось моей клиентки.

Я проверила телефон – так и есть, звонок поступил на мой рабочий номер. Пожалуй, хорошо, что этот разговор состоялся. С одной стороны, Куприянов уверился, что его Лида в надежных руках. С другой – я предупредила, что мне мешать не стоит. Руки-то и правда надежные.

Вот, кстати, за тарасовское-то вмешательство так и не поблагодарил, зараза! И не извинился за ранний звонок. Ну да ладно, я ему и не обязана ничем, зато он…

Шестое чувство вкупе с опытом подсказывало, что Куприянов еще выйдет на связь по вопросу Лиды.

Госпожа продюсер после моего разговора обнаружилась уже на кухне. Сама организовала кофе, ничуть не ворча, что я забыла о ее просьбе. Ладно, не кофе же варить она меня наняла.

– Кто звонил? – рассеянно поинтересовалась она, засыпая смолотые зерна в кофеварку.

– Ваш муж. Бывший то есть.

Рубиновая так и обернулась.

– Да ну! Прямо тебе?

– Да, на мой рабочий номер, указанный на сайте. Куприянов точно знает, что я – ваш телохранитель. Весьма этому порадовался.

– Он позвонил, чтобы порадоваться? – Рубиновая оставила возню с кофе, полноценно развернулась ко мне. – То есть – чего хотел-то?

– Просил вас поберечь. Порадовался, что вы меня наняли. Потом я попросила Леонида Георгиевича, чтобы он больше не устраивал сюрпризов наподобие вчерашнего. Он сказал, что не будет. – Последнее прозвучало очень по-детски. – Потом я сказала ему, чтобы он не следил за вами и не пытался заставить следить меня.

– А он чего? – Лидия Ильинична веселилась.

– Последние два предложения не поддержал.

– Если совсем допечет, сменю номер телефона. – Она вернулась к кофеварке. – Там на столе газеты; просмотри те, которые отложены, и журнал один. Я кое-что отметила.

Прикупленная вчера пресса и впрямь уже не валялась на столе как попало, а была отсортирована в две неравномерные стопки. В той, что поменьше, страницы были отмечены цветными стикерами.

Сперва я просмотрела газеты. Происшествие с Виктором Ивановичем Рыбой освещалось… никак. Упоминалось, что он находится в больнице в своем родном городе, но без указания причин или степени тяжести состояния. В основном все авторы отмеченных статей сосредоточились на его работе и причинах увольнения из «Гефеста».

Глаза разбегались от разнообразия: злосчастного Рыбу обвиняли в краже чужих научных открытий, в несоблюдении