основном и рассказывал что-нибудь интересное из их с Юрием работы, и я слушала, одновременно не выпуская из поля зрения Рубиновую и Штык.

Снежанна Денисовна иной раз оборачивалась на меня, поглядывая нервно и настороженно. Я видела, что мое присутствие как будто не дает ей покоя… Это было странно, учитывая, что в первую встречу она выглядела уверенной в себе. И почти не обращала на меня внимания.

В чем была причина перемены?

Вечером эта легкая нервозность дошла до того, что Снежанна, придя в кабинет Рубиновой, не удержала стопку бумаг. Они разлетелись по всему небольшому помещению, часть оказалась под столом.

– Ох, Лидия Ильинична… извините, бога ради, я сейчас… – Она запричитала, влезла под стол. Тем самым вынудив Рубиновую встать из-за стола и отойти в сторону.

– Лидия Ильинична? Можно? – раздался за дверью суетливо-деловитый говор Юрия Сергеева.

Младший близнец зашел буквально через секунду, не дождавшись разрешения, и уперся взглядом в торчащую из-под стола филейную часть верноподданной Снежанны.

– Извиняюсь. – Он только отвернул лицо в сторону, но из кабинета не вышел; хотя от наличия четвертого человека в маленьком кабинете стало тесно.

– Юр, чего хотел? – поинтересовалась Рубиновая.

– Лидия Ильинична, нам бы с вами просмотреть готовую версию интервью с тем экологом-экстремистом, под ваше одобрение. Чтобы уже завтра запускать, в прайм-тайм.

– Сейчас… Снежанна, ты там уснула, что ли?

– Нет-нет, Лидия Ильинична! – Даже из-под стола, на четвереньках, Снежанна умудрялась говорить преданно.

Она не без труда вылезла, задев плечом ножку стола, и, пыхтя, встала. Юрий ей подняться не помог, а мою помощь она проигнорировала.

– Вот, голова слегка закружилась… может, гормональный фон сбоит, перед циклом…

– Можно без таких подробностей? – тут же брезгливо перебил Юрий.

Я хотела было заступиться – для разнообразия и поддержки образа. Но Снежанна Денисовна справилась сама:

– Если вас, Юрий Серафимович, смущают слова «гормональный фон» или «цикл», так и быть, послежу за лексикой. Чтобы вы, не дай бог, от слова «прокладка» в обморок не упали! – сообщила она и отряхнула пиджак и брюки парой изящных движений. И положила собранные бумаги на стол Рубиновой.

Сергеев только глаза закатил.

– Так, а теперь все вышли из кабинета! – Лидия Ильинична собственноручно погасила свет и заперла дверь.

– …Так, смотри, а теперь на эти его слова о бездействии властей ставь видеоряд, да, вот этот, бензопила, дерево падает… во, отлично… – Госпожа продюсер пробормотала свое, стоя над плечом Глеба Сергеева, пока тот вносил правки в окончательный вариант передачи. Над другим плечом Глеба стоял Юрий, так что я и Снежанна видели только три спины и стул.

Мы с ней вдвоем сидели на разных концах дивана. К слову, я начала носить браслет, подаренный Глебом: нацепила на сумку, чтобы было видно.

– Юрий Сергеевич никому, кроме брата, не доверяет монтаж их передач, – страшным шепотом, как по секрету, произнесла Снежанна.

– А если брат, типа, болеет там или еще чо? – Я оторвалась от своей правки – макияжной.

– Такого никогда не бывает! Они оба еще ни разу не брали больничный!

– Фигасе, – оценила я.

К слову, под вечер Снежанна перестала нервничать при виде меня. Сейчас она вновь была спокойной и уверенной.

Надо отметить, что за работой оба близнеца совершенно преображались. Юрий терял всякое высокомерие и снобизм и начинал выглядеть как человек, которому можно доверить любую тайну и которому страшно интересно все, что вы хотели бы рассказать. Глеб переставал быть погруженным в себя флегматиком – рабочий долг будто вкачивал в него энергию, и Глеб мгновенно выполнял все, что требовалось.

– Все, идеально! – Рубиновая послала в потолок воздушный поцелуй.

Юрий ничего не сказал, но одобрительно хлопнул брата по плечу.

В жизни бы не подумала, что он так может. Когда Рубиновая представила нас друг другу лично и официально, он даже не пожал руку, только кивнул. И – я примечала в течение дня – со всеми здоровался кивком, будто японец. Руки никому не жал. Боязнь прикосновений? Или микробов?

– Чего уж там… – довольно пробурчал Глеб и потянулся.

А вот под занавес второго рабочего дня Лидия Ильинична покинула студию далеко не такой довольной.

Если вкратце и словами моей клиентки, то Чижик-пыжик «перебздел». Если подробно и корректно, то Ярослав Демьянович тоже ознакомился с некоторыми из «обличительных» статей про Виктора Рыбу и заимел определенные сомнения относительно целесообразности выпуска в эфир материала, предложенного Рубиновой.

– Да ничего не поменялось! – раздраженно ответила госпожа продюсер, поддавая ногой в бок заупрямившийся торговый автомат. Автомат в ответ на агрессию не только выдал требуемую банку кока-колы, но и вернул мелочью все уплаченные за нее деньги. – Только теперь, видите ли, требуется, чтобы еще кто-то авторитетный поручился за Рыбу. Хоть Леньку привлекай. А время-то идет.

Она вскрыла жестянку, и кока-кола с брызгами и пеной полезла наружу, едва не попортив Рубиновой костюм.

Мы с ней стояли на первом этаже студии. Был поздний вечер: Лидия Ильинична заработалась. А ведь вчера после шести нас с ней здесь уже не было. И мы успели забрать один заказ из хозяйственного магазина и другой, отнюдь не из хозяйственного, но не менее полезный.

Так что теперь квартира Лидии Ильиничны приобрела зеркальную пленку на окнах и автономные датчики движения. Вчера вечером она даже успела проверить даты починки общих датчиков движения, сопоставить со временем визита Куприянова (все совпало) и накатать жалобу на, как выяснилось, подкупленного Куприяновым охранника.

Сегодня же «домашняя работа» точно откладывалась. Хотя Лидия Ильинична хотела поработать со списком потенциальных информаторов – у нее были варианты и кроме Станислава Брагина. Кое-кто из исследовательской группы Куприянова. Из тех, кого она знала еще до развода.

– Основной вариант все равно Брагин, – пояснила она, допивая газировку и зашвыривая банку в урну. – Он уже выступил против Леньки, а там-то еще прощупать, согласится ли кто из коллег…

– Ильинишна, что вы как гопник какой, – укоризненно протянула я.

– Евгения, следите за выражениями, – не менее укоризненно заметила мне подошедшая Снежанна. – Лидия Ильинична, пока не дозвонилась Брагину, не отвечает!