животное, [как только] вытаскивает имя из могилы какого-то титулованного старого предка, имеет успех у дам, и американские леди падки на это, как и все остальные».

В 1894 году, за тринадцать лет до знакомства с Пьером, Эльма и ее старшая сестра Марион были увезены матерью в Европу. Намереваясь сделать из дочерей путешествующих молодых леди, г-жа Рамси хотела, чтобы ее дочери также получили хорошее образование в области искусства, музыки и языков. Эльма, которой было девятнадцать лет, впитала в себя все это, особенно – музыку.

К тому времени, когда она встретила Пьера, обе ее сестры были замужем, она была тридцатитрехлетней старой девой, а отец уже умер. Ее мать надеялась, что еще одна поездка в Европу поможет дочери найти мужа; так девушка оказалась во французской столице, вооруженная визитными карточками и рекомендациями в зажиточные семьи. Эльма была миллионершей, но миссис Рамси не оставляла надежды, что найдется тот, кто по-настоящему полюбит ее дочь, а не деньги.

Все лето, после их случайной встречи в доме 13, Рю де ла Пэ, Пьер провел с Эльмой. Он даже пригласил ее с матерью на свадьбу младшей сестры Сюзанн. Миссис Рамси одобряла эти отношения. Ее дочь и ювелир, казалось, разделяли одни и те же взгляды: важность семьи, необходимость усердно трудиться для достижения успеха и признание того, что с богатством приходит ответственность. Прежде чем Эльма села на корабль, идущий обратно в Америку, Пьер преподнес ей особый подарок. Можно было ожидать, что это будет алмазный браслет, но, зная ее любовь к архитектуре, он заказал уникальное издание книги о французских замках – с личным посвящением на первой странице.

Осенью Пьер отправился в Америку под предлогом бизнеса. Ему надлежало встретиться с потенциальными клиентами и лично проверить экономическую ситуацию: отец хотел знать, действительно ли все так ужасно, как писали в прессе. Находясь там, он общался с журналистами, возможно, думая об Эльме и хваля стиль американских женщин: «Их вкус в ювелирных украшениях и способ ношения – это то, что я бы назвал совершенством. С точки зрения ювелира, хотелось бы, чтобы они носили больше украшений, но я должен поклониться их вкусам… Они не надевают слишком много вещей за один раз». Но главная цель поездки Пьера не была связана с работой. Наряду с драгоценностями, которые он доставил американским клиентам Cartier, он вез коробочку с особым кольцом.

К декабрю того же года пресса по обе стороны Атлантики объявила о помолвке Пьера и Эльмы. «Ну, я не знаю, как его описать, – говорила невеста в интервью о помолвке. – У него голубые глаза и темные волосы, гладкое лицо. Сколько ему лет? Не знаю точно, но меньше тридцати. Он высокий, выше меня». Тем временем The New York Times приподняла статус семьи Картье в своей статье: «Наследница выходит замуж за иностранца… Будущий жених, хоть и без титула, принадлежит к старой и уважаемой французской семье».

Пара запланировала небольшую свадьбу в родном городе Эльмы следующей весной, предполагая, что Пьер сможет оторваться от работы. Но он не смог. Луи был связан бизнесом в России, Жак – в Лондоне, поэтому Пьер был нужен в Париже. Возможно, думали молодые люди, он приедет летом, чтобы пожениться в «Совах» – загородном доме Рамси на острове Нантакет. Но этот план тоже прожил недолго. Работы было очень много, и Пьер не мог тратить время на поездки. В конце концов они устроили тихое семейное бракосочетание в церкви Сент-Оноре д’Эйлау в Париже летом 1908 года. Эльма приехала с матерью и сестрами, к Пьеру присоединились отец и братья.

Пьер (справа) и Эльма (в центре) на прогулке в Булонском лесу напротив их парижского дома. Иногда к ним присоединялся младший брат Пьера Жак (слева)

Молодожены решили поселиться в Париже. У графа Рене Шандона де Бриаля купили большой дом с половиной гектара земли в шикарном районе Нейи-сюр-Сен, к западу от столицы. С видом на Булонский лес, дом был идеально расположен для ранней утренней прогулки – и достаточно близко к центру города, чтобы Пьер мог ездить на работу. В «Нашем доме», как они назвали усадьбу, с множеством слуг, все – от еды до картин на стенах – было свидетельством требовательности Пьера к высоким стандартам. Многие уважаемые гости восхищались зданием и обстановкой, а американский журналист О. О. Макинтайр восхвалял его как «единственную частную резиденцию, которую я когда-либо мечтал иметь».

Выход патриарха

Альфред был в восторге от союза сына и наследницы Рамси. Он очень хорошо ладил с Эльмой, которая с самого начала называла его «дорогой папа». Но он также не забывал о выгоде, которую Эльма принесла бизнесу. Брак Луи с семьей Ворта помог парижскому отделению; теперь Альфред надеялся, что его американская невестка поможет экспансии через Атлантику. Имея это в виду, в ноябре 1908 года 67-летний патриарх решил сам отправиться в Нью-Йорк с разведывательной миссией. Поскольку Луи все еще восстанавливался после автомобильной аварии в Париже, Пьер был занят подготовкой к предстоящему рождественскому сезону, а Жак находился в Лондоне, Альфред отправился в путь с секретарем Луи Рене Приером.

Сойдя с трансатлантического пассажирского лайнера «Оушианик» на промерзшую американскую почву, Альфред был ошеломлен масштабом окружающей жизни. «Кажется, все так хорошо продумано, – писал он позже из своего номера на семнадцатом этаже роскошного отеля Plaza, – но я вижу это издалека – с такой высоты, будто живу в Эйфелевой башне!» Альфред провел свое исследование: Plaza – это именно то место, где нужно обосноваться, она была построена всего лишь годом ранее за беспрецедентные для того времени 12,5 миллиона долларов. Несмотря на это, номера стоили всего 2,5 доллара за ночь (около $70 сегодня).

Альфред и Рене не тратили время зря в поисках подходящего места для американского отделения. Оно не должно быть большим, просто «одна или две элегантные комнаты и мастерская для ремонта». Как и во всех филиалах Cartier, наиболее важным требованием было местоположение. Они поселились на Пятой авеню, которая прежде была жилой, а ныне здесь открывались элитные магазины. «Чем богатая западная семья будет удовлетворена больше, чем отметкой Fifth Avenue на своих заказах?» – заметила The New York Times в следующем году. «Надо быть слепым, чтобы не заметить стремления наших крупнейших и лучших торговых домов обосноваться [там]».

Из всех предложенных в аренду помещений, которые осмотрел Альфред, он выделил одно, рядом с отелем Plaza. Дом по Пятой авеню, номер 712, находился в двух шагах от Центрального парка и был «самым французским по виду, в стиле Людовика XVI, и облицован камнем». Картье снял один этаж, деля здание с художественной галереей на первом этаже и известными франко-американскими декораторами Lucien Alavoine & Co. этажом выше. Также было решено, что Alavoine поставит деревянные панели для ремонта Cartier и позже – стол Пьера,