ни разу не встречался с крысами и ничегошеньки про них не знал, но слыхал много нехорошего.

Щавель, однако, не привык слепо верить чужим словам. Как и все изобретатели, он любил ставить опыты и смотреть, что получится, а не навешивать на всё (и на всех) вокруг готовые ярлычки.

– Предрассудки – это не дело, – твёрдо сказал он Вереску. – Во-первых, как сказал один очень мудрый скворец, у природы нет злодеев и героев. А во-вторых, не могут же все крысы быть одинаковыми! Вот мы, например, очень разные, хоть и сородичи. Мне кажется, надо найти эту крысу и послушать, что она скажет.

– Но про них говорят ужасные вещи, – заметил Вереск.

– Может, ты сначала с ними познакомишься, а потом уже будешь судить?

При этих словах Вереску стало стыдно.

– Ну да, Щавель, я знаю, что ты прав. Просто… Мне страшновато.

– Ничего, – мягко сказал Дождевик. – Мне тоже. Новое и неизвестное часто пугает. Мы сейчас в чужом, непривычном месте, среди бела дня, я вот-вот стану невидимкой, и тут появляется совершенно незнакомое существо и говорит…

– ЭЙ, ВЫ, ЭЛЬФЫ, ТАК ВЫ ИДЁТЕ ИЛИ ЧТО? – раздался из отдушины крысиный голос. От неожиданности трое друзей подскочили на месте.

– Слушайте сюда, – продолжил голос. – Я вам не крыса, а крыс, и звать меня Барри. И да, я слыхал, как вы тут перемывали нам косточки. Обидное говорите, но мне не привыкать. Про крысиный род болтают и похуже. Вот люди, например, кем только нас не обзывают, хоть у нас с ними немало общего. А может, как раз потому и обзывают.

Вереск покраснел до ушей и отвесил глубокий поклон.

– Простите великодушно, мистер Барри, сэр. Меня зовут Вереск, а это Щавель и Дождевик. Мы из тайного народца. Прошу вас, не судите обо всех наших собратьях по моим глупым словам.

– Что, не стричь вас всех под одну гребёнку? – с ухмылкой спросил крыс. – Не боись, не буду. Мы народ воспитанный, да получше некоторых. Ну чего, пошли? – он шевельнул усиками, снова нырнул в отдушину подвала и скрылся из виду.

Друзьям оставалось только последовать за ним. Бросив прощальный взгляд на светлое утреннее небо, троица полезла в тёмный, узкий проход. Щавель пошёл первым и взялся обеими руками за бархатистый крысиный хвост, а Барри повёл всю компанию вперёд, навстречу неизвестности.

21. Удача. Друзья попадают в городской дом, где их ждут удивительные открытия

В большинстве домов есть помещения, которые мы, люди, привыкли называть комнатами. Но, кроме них, существует великое множество уголков и закутков, о которых мы знаем очень мало. С квартирой или жилым домом всё понятно: вот кухня, вот ванная, вот спальни, а вот гостиная или зал – уж кто как называет. Возможно, найдётся и ещё что-нибудь: детская комната, туалет, мастерская, библиотека. В школе бывают классы, коридоры, учительская, кабинет директора, актовый зал и всё прочее. Но между всеми этими помещениями – а также над ними, под ними и вокруг них – есть вентиляционные шахты и каналы, трубопроводы или старые дымоходы, отдушины, решётки, вытяжки, подпольные пространства и ещё много-много интересного. Наше представление о домах не единственно возможное. Нередко мы делим уютное тёплое жилище с соседями, о которых даже не подозреваем. И это, пожалуй, справедливо – ведь мы строим себе дома в тех местах, где раньше жили вольные дети природы.

Трое друзей впервые оказались в городском здании; лабиринт скрытых пространств был для них в новинку. Они даже краешком глаза не увидели квартиры и лестничные площадки, где ходили люди; эти места были сейчас не нужны да к тому же опасны. Крыс Барри повёл их тайными ходами, лазами и закоулками; в одних было относительно чисто, в других – полно пыли. Иногда, пробираясь за стенкой чьей-нибудь кухни, они чуяли ароматы человеческой стряпни. В одном месте их обдало удушливым, приторным и явно ненастоящим запахом цветов: кто-то распылил в ванной освежитель воздуха и облачко брызг попало в вентиляцию.

– Могло быть и похуже, – мрачно сказал Барри. – Тут бывает такая вонь – хоть нос зажимай.

Щавель был вне себя от восторга и всё время отставал: разглядывал опоры, шарниры и крепления.

Наконец они оказались в маленькой комнатке с кирпичными стенами. Откуда-то сверху падал слабый свет. Здесь Барри остановился и повернулся к спутникам.

– Ну всё, ребятки, – сказал он. – Дальше я не ходок. Вы уж как-нибудь сами.

– Почему? – спросил Дождевик. – Там опасно?

– Слушай, брат, – сказал Барри. – Видит Пан, я парень добрый. Чем могу, всегда помогу. Как увидел вас там, на травке, так сразу понял, что надо делать. Но у нас, у местных, тут всё поделено. У каждого свой участок, усёк? Такая тут жизнь. Это тебе не деревня, чтобы гулять где хочешь. Конечно, у нас есть общие коридоры и четырнадцать с половиной аварийных выходов, но к соседям мы без надобности не суёмся. И правильно, потому что мы, крысы, почище всяких там… кхм-кхм, – тут Барри кашлянул, и в этом кашле довольно отчётливо прозвучало слово «мышей».

Наверное, у трёх друзей были испуганные лица, потому что хитрая мордочка крыса смягчилась, а усы забавно встопорщились.

– Да не бойтесь вы, – сказал Барри. – Ничего там плохого нет, зуб даю. Пролезайте вон в ту дырку, а дальше поднимайтесь по трубе – только не суйтесь внутрь. Пять минут – и вы на месте!

– На каком? – спросил Щавель.

– И что мы там н-найдём? – добавил Вереск, слегка запнувшись.

– Вот и поглядите. И я сам там мало что знаю, по правде сказать. Ладно, мне пора. Пойду обратно и скажу вашему скворцу, куда вы делись. Держите ухо востро!

Друзья по очереди пожали розовую лапку Барри. Дождевику это удалось лишь со второй попытки: крыс не видел, за что хвататься.

– Надеюсь, мы ещё встретимся, – сказал Вереск.

– Только если я не успею от тебя сбежать, приятель, – ухмыльнулся крыс и тут же исчез.

Вскарабкавшись по трубе, друзья оказались на какой-то пыльной площадке. Зачем Барри велел им сюда залезть и что они должны были тут найти, гадали все трое. На первый взгляд, вокруг не было ничего опасного, и всё-таки они изрядно нервничали и разговаривали еле слышным шёпотом. По крайней мере, здесь царил полумрак, и все лица казались бледными, размытыми пятнами. Дождевику от этого немного полегчало.

Щавель обнаружил под ногами старый металлический шуруп и с радостью предъявил его остальным.

– Положи его в котомку, – шепнул Вереск, показывая два больших пальца.

И тут все они застыли на месте.

Совсем рядом послышались два голоса – громких и уверенных. Говорили они не по-человечьи и не на