шел на русском, которого второй переводчик вроде как не знал! А может, Энлэй хотел поторопить ее или устал оставаться не у дел… Отвлекаться она в любом случае не собиралась.

Потому что в этот момент Виктор ответил:

– Нет.

– Мне тоже кажется, что это неверное объяснение. Я знала его не так хорошо, как вы… Да вообще не знала! Но я уверена, что он готов был что угодно отдать за шанс остаться в живых.

– Да.

– Вы догадываетесь, что могло произойти с ним на самом деле?

– Нет.

– Почему так долго? – вмешался Энлэй на английском. – Вы должны были выяснить, в чем суть переписки, а не занимательные беседы с ним проводить! Этот человек в любом случае ничего не знает. Перед исчезновением Дерека он был на операции, потом лежал в реанимации.

Надо же, как любопытно… Энлэй вроде как сказал то, что сейчас было логично и уместно. Но в то же время он вполне естественно дополнил беседу Оли и Виктора. Второй раз списывать это на совпадение Оля не собиралась, но разобраться в странностях поведения второго переводчика можно было позже. Им ведь изначально сказали, что время беседы с Виктором ограничено!

Пока Оля лишь отмахнулась от своего спутника, она продолжила говорить на русском:

– Виктор, мы осмотрели вещи Дерека, нашли его планшет. Там была переписка с вами и с другими пациентами, они уже уехали. Переписка закодирована. Вы можете сказать нам, что там было?

– Да.

При своей нынешней ограниченной речи объяснить Виктор ничего не мог, но он поступил умнее. Он открыл на собственном компьютере ту самую переписку – которая, очевидно, велась еще в пору, когда он мог шевелить культями и набирать текст на клавиатуре.

Потому что текста там хватало. Дерек и Виктор обсуждали препарат, который они оба принимали. Тут не было ничего уникального, Оля уже знала, что некоторые фармацевтические компании поддерживают клинику как раз ради того, чтобы испытывать лекарства на людях.

Но без подвоха не обошлось. Именно Виктор нашел в интернете информацию о том, что при клинических испытаниях препарат часто приводит к раку крови. Побочный эффект был не доказан окончательно, однако многие врачи сошлись во мнении, что вероятность связи между лекарством и болезнью очень высока.

В клинике Святой Розы об этом наверняка знали – у них ведь интернет не отключили, они могли найти то же, что нашел Виктор, и даже больше! Однако здесь все равно назначали этот препарат пациентам, готовящимся к операции. Пациенты, уехавшие из клиники, отказались его принимать. Дерек и Виктор, несмотря на все сомнения, согласились, иначе их бы не допустили дк операции. И это тоже многое говорило о решимости Дерека: он пошел даже на такое ради своего последнего шанса… Не мог он сбежать в лес, просто не мог!

– Простите, что спрашиваю об этом, но вы заболели?

– Нет.

– Вы проходили обследование на онкологию перед операцией?

– Нет.

– Можно ли сказать, что вы не знаете, дал ли препарат этот побочный эффект?

– Да.

– Благодарю… И еще раз извините. Я действительно надеюсь, что у вас все будет хорошо!

Она не врала ему и не пыталась просто поддержать. Виктор понравился ей – спокойствием, терпением и умением справляться с тем, что другого бы уже сломало. Но говорить с ним и дальше не следовало: он действительно быстро уставал. Поэтому Оля вышла из палаты и только в коридоре заявила своему спутнику:

– А ведь это мотив!

– Что именно?

– Исследование препарата! Скандал получился бы, даже если бы эта штука вызывала рак в одном проценте случаев. А если бы оказалось, что заболели и Дерек, и Виктор?

– Ни про одного из них вы не знаете этого наверняка, – напомнил Энлэй.

– Я – нет, врачи – да. Кто сказал, что пациентам сразу же честно сообщали результаты всех обследований?

– Вас снова несет в теории заговора.

– Которые все равно выглядят логичней, чем самоубийство человека, мечтавшего о новой жизни! – отрезала Оля. – Можете относиться к этому как хотите, а я попытаюсь проверить. Виктора никто пока трогать не будет, он не в том состоянии. А вот узнать, был ли болен Дерек, можно! Я попрошу, чтобы Джона все проверил…

– У вас уже настолько близкие отношения?

– Вас это не касается!

Отношения на самом-то деле были не слишком близкими, и Оля даже не сомневалась, что Джону разозлит ее просьба о помощи. Поэтому признаваться в том, что ей нужно, по телефону Оля не стала. Она просто назначила врачу встречу, и он наверняка думал, что это если и не свидание, то нечто близкое… С этим придется разобраться.

Энлэй не проводил ее, ему явно не нравилась вся эта затея. Да Оля и не нуждалась в его помощи: расстояние до назначенного места встречи было ничтожным.

А потом чувство преследования вернулось – сразу, быстро, на лестнице, которой в такое время никто не пользовался. Рядом что-то мелькнуло, и Оля даже мысли не допускала о том, что это совпадение. Она начала оборачиваться – почти с триумфом, уверенная, что наконец-то разоблачит своего преследователя.

Но он попался не случайно, он устал быть простым преследователем и готов был к более решительным действиям. Прежде чем Оля успела разглядеть, кто стоит за ней, он с силой толкнул ее в спину.

Девушка, стоявшая на краю ступеньки, не удержалась… да и не за что ей было держаться. Мир вокруг нее закружился, растворился в калейдоскопе разноцветных пятен – а потом резко рассыпался на осколки при безжалостном ударе о бетонный пол.

Глава 9

Макс Данлэп

Энлэю сложно было поверить, что это действительно случилось. Хотелось доказывать, что такого просто не может быть – не в их клинике, да и вообще! Но кому доказывать, если все уже произошло?

Он был неподалеку, когда она упала. Само падение не видел, не услышал даже – его внимание привлек лишь поднявшийся на лестнице шум. В клинике старались сохранять тишину, поэтому мимо такого Энлэй пройти не мог. Он поспешил туда, однако пришел далеко не первым – похоже, случившееся с Ольгой привлекло внимание кого-то из медсестер, потом подоспел Джона. Ей уже помогали, и присутствие Энлэя вообще не требовалось. А он почему-то не мог уйти, он стоял там и смотрел как завороженный. То на девушку, вокруг которой кружили врачи, то на пятна крови, исчертившие светлый бетон лестничного пролета.

Потом ее унесли в процедурную. Энлэй пошел следом, снова не понимая зачем. Он даже не мог списать это на то, что его назначили ее куратором: при чем тут вообще куратор? Ему хотелось