Неподалеку, на берегу, растянулся пришедший в себя Шах. Он часто дышал, закрыв глаза и положив руку на лоб. Весь его вид говорил о том, как ему паршиво.

– Пора двигать, Белый, – раздался рядом голос Бирма.

– Куда? – безжизненно спросил опухший маг.

Ему совершенно не хотелось вставать и тем более куда-то идти, но он прекрасно понимал, что и вернуться обратно теперь не сможет. Дамаск вспомнил разговор с Атонахом через амулет, и это немного взбодрило его, придав злых сил.

– Так ты не придумал? – удивился Черный.

– Я что похож на человека, который думает во сне?

– Белый, Вороны нас ищут! Надо что-то делать! Это просто чудо, что они до сих пор не пришли в эту бухту!

– Наверное, Атонах думает, что я пойду куда угодно только не в эту бухту, где отбросил копыта…

Последние слова застряли у Дамаска в горле. Он повернул голову в сторону, где должен лежать труп Щербета, с такой стремительностью, что в шее что-то хрустнуло. Однако грузного тела в зеленом камзоле не было на месте!

– А где Щербет? – чувствуя, как горло смерзается льдом, спросил Белый, глядя в пустоту, где должен сидеть Бирм.

– Какой Щербет?

– Сладость, сожри тебя демоны! Щербет! Маг Атонаха!

Повисла тишина. Черный не сразу вспомнил, что прозрачен как воздух, и Дамаск не видит недоумения на его лице.

– Так ты его здесь что ли?.. Нет, Белый, здесь не было никого.

Дамаск вскочил как ужаленный и бросился вдоль берега, к пирсу, чуть не наступив на невидимых Шлепка и Ганса. Он, словно помешанный, шарился под всеми причалами, забегал в воду, носился как угорелый возле скал, но Щербета нигде не было.

– Нет! Его нигде нет! – истерично завопил Белый, вернувшись обратно.

– Ну, может унес его кто? – предположил Бирм.

– Кто!? Чайки!?

– Белый, ты придаешь этому слишком большое значение. У нас есть проблемы поважнее.

Юлой вертящийся во все стороны Дамаск резко остановился и вперился глазами-блюдами в кусок воздуха, откуда исходил голос.

– Это большая проблема! И нам срочно нужно ее решать. Если нас кто-то видел, то это скоро дойдет до Атонаха. Надо срочно бежать. Но куда?.. Что делать?…

Белый начал вышагивать по берегу, пытаясь заставить работать раскалывающуюся голову.

– На корабле поплывем. В Эссор… – послышался слабый голос Шаха.

Юный маг жадно уставился на лежащего скорпуса, ожидая услышать продолжение. Но, похоже, это было все, что он хотел сказать. Поэтому Дамаск поспешил высказать недвусмысленные сомнения:

– Да кто ж возьмет пятерых детей на корабль?

– Не пятерых, а двоих.

– Мы Ганса не бросим! – тут же ощетинился Бирм, двоими, очевидно, посчитав себя и Белого.

– Никто его и не бросает, дурень. "Двоих" – это значит я и Белый.

– Ты че мелешь, раненый!? – взбеленился Черный.

– На корабль будем проситься только мы вдвоем. Ты с мелкими просто зайдешь на него. Вы невидимы, а значит вас и нет.

Дамаск уважительно глянул на искалеченное тело предводителя Скорпусов. Вдвоем, действительно, будет проще попасть на корабль. А еще проще одному.

– Давай я тоже сделаю тебя невидимым? Одному-то мне легче будет уговорить какого-нибудь капитана.

– Нет. Избитый ребенок вызовет подозрения.

– А два избитых ребенка не вызовут? – язвительно спросил Бирм.

– Белый вообще не умеет врать. Его и ваша вон блоха зеленоглазая раскусит за две секунды. Он все дело провалит.

Бирму похоже план все еще не нравился.

– Да ты глянь на себя! – причитал он. – Кто возьмет тебя в таком состоянии.

– Я не понял, черножопый. Ты меня на себе таскать хочешь что ли?

– Хлебало-то завали. А то отсюда прямо к Кардашу полетишь.

– Мне плевать, что ты маг, фарх вонючий. Зубы быстро пересчитаю и фокусы твои не помогут.

– Ах, ты…

– Заткнулись оба! – рявкнул Дамаск, понимая, что дело принимает опасный поворот, и за такое оскорбление Черный может и не посмотреть, что у Шаха сотрясение мозга. – Позже пободаетесь, сейчас не время. Действуем по плану Шаха. Сейчас пойдем в порт и попытаемся сесть на первый же отплывающий на север корабль.

– А если там Вороны? – недовольно поинтересовался Бирм, все еще кипя от бешенства, но разумно решив отложить кровавую расправу на потом.

Дамаск провел рукой по волосам и вдруг с печалью осознал, что где-то потерял шапку.

– Конечно, они там! Сейчас куда не плюнь, в Ворона попадешь. Надо… Короче, Черный, сейчас бежишь в порт, слушаешь разговоры, какие суда куда отправляются. Как только узнаешь про рейсы в сторону Эссора, тут же возвращаешься и говоришь нам.

– Нет! – вяло встрял Шах. – Узнаешь, плывут ли на север только нуармутьевские, эссорские, саданские, лисбетские, магнугские, ну или еще какие-нибудь суда с севера-запада. Султанские и пиратские обходишь за километр.

– А ты чего раскомандовался?

Чувствуя, что Бирм снова встает на дыбы, Дамаск поспешил вмешаться.

– Черный, ищешь корабли с севера-запада, желательно, на которых ничего не слышали ни об Атонахе, ни о нас, ни о Воронах (хотя это вряд ли, они, наверно, посетили каждое захудалое суденышко…).

– Ладно, – пробурчал невидимый парень.

– Полазь по портовым кабакам. И постарайся управиться до рассвета.

– Ну… – утвердительно "нукнул" удаляющийся голос Бирма.

Он стоял на отшибе от остальных бригов, галеонов, каравелл, кайков и других больших и маленьких морских судов, которыми был забит весь керибюсский порт. Однопарусный когг из красного иулийского дерева качался на темных волнах Нуармутского океана, отражающих рассветные розовые блики. Схоронившись за пирамидой пустых подгнивающих бочек, от которых тошнотворно смердело рыбой, Дамаск рассматривал его единственный черный парус. Мальчик старательно пытался разглядеть изображение на пожухлом от полного штиля флаге цвета темного агата, но ему это никак не удавалось.

– И ты уверен, что это не пиратское судно, – с сомнением произнес Белый, обращаясь к невидимому Бирму, находящегося от него по правое плечо, вместе с Гансом и Шлепком, которых он держал за руки, чтобы не потерять.

– А то повел бы я вас сюда. Это точно не пираты. Они не плавают на торговых кораблях.

– Да, но как-то и на корабль обычного торговца это не похоже.

– Торговцы разные бывают.

– Да ты посмотри, у него же порты даже есть. На каких коггах есть порты? А дерево какое. Явно недешевое. Паруса черные, флаг непонятный. Не знаю… сомнительно как-то. А ты по тавернам походил? Говорят о нем что-нибудь.