– И кто он? – спросил мужчина.

– Это король ночного Керибюса. Белобрысый малец его сын, и он может заплатить вам, если на то будет ваша воля, господин, – послышался заискивающий голос в ответ.

Дамаск выглянул из-за своего защитника и увидел одного из Воронов. Он держался за окровавленное плечо, где торчал небольшой кинжал, всаженный по самую рукоять.

– Лимос Тонг, пригласи сюда Мастера, – спокойно произнес мужчина в черном.

На приказ откликнулся самый младший на вид из мальчишек, исчезнув в глубине корабля. Дамаск не знал, кто такой лимос и что за Мастер сейчас придет, но по Воронам было видно, как в разы увеличилось их волнение.

– Так вы отдадите нам мальчишку? – с надеждой в голосе, спросил Ворон.

– Это буду решать не я, а Мастер.

Ожидая этого самого Мастера, от которого зависела их дальнейшая судьба, Дамаск подумал, что прошло не меньше часа, хотя в действительности прошло не больше двух минут. Повисшая напряженная пауза сильно давила на мальчика, и он начал ощущать стремительно растущий страх. Белый быстро глянул на лежащего без сознания Шаха, убедившись, что парень жив.

Наконец, наверху корабля показался широкоплечий мужчина с обнаженным блестящим от пота торсом, лицом хищной птицы и таким же длинным черным с проседью хвостом, как и у остальных членов экипажа. В его руках было по мечу. Вообще он производил впечатление довольно сильного и опасного человека.

– В чем дело? – раздраженно спросил он, спускаясь по трапу.

– Простите, Мастер Кутред, что оторвал вас от тренировки, но без вашего участия, я не могу решить возникшую проблему.

– И в чем заключается проблема?

Мужчина, загораживающий Дамаска от взора окружающих, отошел в сторону, после чего начал быстро обрисовывать ситуацию. Однако стоило Мастеру увидеть мальчика, как он словно окаменел и уже не слышал ничего, что ему говорили. Мастер Кутред быстрым взглядом скользнул по выгоревшим волосам Дамаска и пристально уставился ему в глаза. Несмотря на то, что они заплыли синяками, цвет их угадывался без труда. Белый вдруг почувствовал, что этот человек ему не враг и, понимая его важность, тут же воспользовался моментом.

– Пожалуйста, возьмите нас с собой на корабль. Эти люди врут. Они хотят убить нас. Помогите!

Эти слова, словно пробудили Мастера от серьезных дум, и он командным голосом сказал:

– Они плывут с нами.

После этого Кутред развернулся и начал подниматься по трапу. Вслед ему сразу же донесся вопль одного Ворона:

– Вы не можете! Это сын Атонаха!

Мастер даже не обернулся, ответив на ходу:

– Да мне хоть самих Правителей. Мальчик плывет с нами.

– Мы не можем позволить вам его увезти!

Вот теперь Кутред остановился и повернулся к Воронам.

– Ты споришь с квихельмами, червь? Убирайся прочь, пока я не приказал лимосам отправить тебя и твоих прихлебателей в пасть к Кардашу.

Кто такие лимосы, квихельмы, Дамаск не знал, а вот Вороны, похоже, знали. Они сильно побледнели, смотря вслед удаляющемуся Мастеру.

– Эй, пацан, поднимайся на борт, – обратился к Белому защищавший его квихельм.

– Мой друг…

– Он жив ли?

– Жив.

– Лимосы Тонг и Райн, помогите мальчишке затащить это туловище.

Дамаск наблюдал, как парни сбегают на пирс, подхватывают, словно пушинку, Шаха и затаскивают его на трап.

"Такое девчачье лицо" – про себя удивился Белый, глядя на одного из лимосов, которого звали Райн. Эта мысль быстро вылетела из головы мага, как только он вспомнил о своих невидимых спутниках. На счет Шлепка и Ганса он не волновался, а вот где был Бирм?

– Черный! – поднимаясь по трапу, громко окликнул Дамаск, заранее зная, что из присутствующих лишь Вороны могут понять, к кому он обращается.

На него обернулся лимос с кукольным красивым личиком, на котором зло сошлись брови.

– Это ты мне? – спросил он на ломанном геллийском.

– Нет. Я проверяю, в сознание ли парень, которого вы тащите.

Райн окинул взглядом Белого, словно перед ним находился плешивый хорек, после чего потерял к нему всякий интерес.

– Я тут, – обдало ухо Дамаска горячие тихое дыхание, так что он чуть не свалился с трапа.

– Послушайте, господин, вы не можете просто так взять и забрать детей! – доносились из-за спины отчаянные слова самого говорливого Ворона.

– Мы можем всё, – последовал простой уверенный ответ.

– Атонах заплатит столько золота, сколько вы скажете!

– В золоте мы не нуждаемся, а за некоторых детей, таких как этот, и сами готовы заплатить.

Эти слова не понравились Дамаску, но отступать уже было поздно.

Глава 8

Новая жизнь.

Как выяснилось за четыре дня, проведенных в открытом океане, Дамаск, Бирм, Ганс, Шлепок и Шах оказались на корабле неких квихельмов, которые направлялись в Гиваргис. Все на этом странном красном когге, от мала до велика, казались Белому самыми суровыми созданиями. Он вообще уже начинал подумывать, что они попали к каким-то сектантам, во главе которых стоял Мастер Кутред. По крайней мере, секты Белый представлял именно так.

Эти люди жили по каким-то своим правилам. У них был свой внутренний распорядок, включающий в себя убийственные, на взгляд Дамаска (но в то же время невероятно завораживающие и поражающие воображение), ежедневные тренировки; медитации по несколько часов к ряду; прием пищи строго в определенное время, сопровождающийся гробовой тишиной. Говорили они на странном языке. Белый, слышавший в чертогах керибюсского Дна, казалось, все языки мира, не мог провести аналогии ни с одним из них. У него даже ассоциаций никаких не возникало, когда до его слуха, в очередной раз, доносились короткие, емкие фразы. Эти самые квихельмы были настолько дисциплинированными людьми, что даже знаменитые ардальские войска, славившиеся именно этим качеством, на их фоне, казались расшалившимися детьми. Все всегда у них выполнялось в срок и немедленно.

Когда Дамаск попал на корабль (бессознательного Шаха и остальных членов маленькой керибюсской группы в расчет можно было не брать), первое, что с ним сделали – отвели к богу этого судна – Мастеру Кутреду. На палубе стояла маленькая коморка, больше похожая на чулан для метел. Но когда Дамаск вошел внутрь, у него отпала челюсть. Это оказалась огромная кают-компания с такой роскошной обстановкой, словно здесь собиралась ардальская Десятка.

Облокотившись на длинный лакированный стол для переговоров, стоял Мастер Кутред. Этот солидный мужчина, внушал благоговейный трепет, его присутствие даже заставляло забыть о чудесной трансформации чулана. Квихельм долго и пристально рассматривал Дамаска, словно не верил, что тот стоит перед ним. Когда, наконец, Мастер понял, что мальчик очень неуютно чувствует себя в этом тягостном безмолвном ожидании под его пристальным взглядом, сразу начал расспрашивать о нем самом, о причинах побега, и куда они с Шахом решили направиться.