потому что ты останешься в этом доме до тех пор, пока не выложишь все начистоту.

Хлопок двери, и я заскользила по стене, падая на пол. Не было у меня сил ни сопротивляться, ни доказывать свою правоту. Я просто принимала очередной удар судьбы. Пусть будет так… Пусть будет.

Практически ползком выбралась и села на ступеньку душевой, стянула полотенце, кое-как завернула пахнущие моим любимым мужчиной мокрые волосы. Слез не осталось, силы покинули… Рванула уголок халата и просто накинула на себя.

– Блядь, – рявкнул Денис, входя в ванную. Он с такой лёгкостью подхватил меня на руки и понёс в комнату, натягивая халат на голую задницу. – Ты точно чокнутая.

– Можно подумать, ты не знал!

– Знал, бля, но не думал, что настолько, – Денис усадил меня в ротанговое кресло на террасе и накрыл пледом. Я была шокирована тем, что на дворе снова сумерки, а над морем зависло пьяное малиновое солнце. – Пей!

Я безропотно сжала ножку бокала с вином и залпом осушила его. В пустой желудок рухнула волна сладкой жгучей жидкости, и я поморщилась, понимая, что вторые сутки ничего не ела.

– Ешь! – снова рявкнул он и толкнул по столику тарелку с гренками, сыром и виноградом. – Не хватало, чтобы ты и правда коньки отбросила.

– А что? – пьяно усмехнулась я. – Жизнь твоя мгновенно станет легче. Да, Раюша?

– Усни, Ночка! – взревел, зарываясь пальцами в свои волосы. Он вскинул голову к небу, где пьяно плясали звёзды, и протяжно зарычал. – Как хорошо было знать, что ты рядом. Что молчишь! Что из твоего ротика больше не вылетит ни одной ебучей тайны!

– Так зачем разбудил? Я б и дальше мило сопела и молчала, – рассмеялась и потянулась к бутылке. Что мелочиться-то? Припала к горлышку, глотая добрую порцию алкоголя, что сейчас мне был просто необходим. Да по этому лютому взгляду было понятно, что живой мне из его рук уже не вырваться. Тогда уж напьюсь.

– Рассказывай, – Денис закурил и бросил на стол сигареты. – Представь, что на исповеди. Когда решила свалить? Кто поспособствовал? Как злорадствовала, что я никогда не узнаю, что у меня есть сын? Сука! Как ты не додумалась свалить-то сразу после открытия галереи? – он зло рассмеялся и достал из кармана мой телефон. МОЙ! Раевский взмахнул по экрану и резко поднёс к моему лицу. Я даже понять ничего не успела, а его губы уже изогнулись в довольной ухмылке. Экран вспыхнул разблокировкой, а мне только и оставалось хныкать от беспомощности…

– Ты для этого разбудил? Что взломать не смог? – я вскочила и попыталась забрать свой телефон, но Денис выставил руку, перехватив меня за запястья, а потом рванул, усаживая себе на колени.

– Ты так и норовишь оказаться сверху, да? – цыкнул он и уверенно ткнул в иконку «фотографии». – А должен был взломать?

– Мог, если бы немного включил мозг. Отпусти, Раевский!

– Хер тебе, Ночка. Сиди, блядь, и обтекай теперь.

– На хер иди! – я вскочила, но Денис вновь одним рывком вернул меня на место.

– Ешь, давай, а то вертолётики скоро прибудут, а ты мне нужна. Педрила твой где? – он лениво пролистывал ненужные ему фотографии.

– В Питер уехал на три дня, – выдохнула, когда поняла, что уже точно не сбежать.

– Вот и пей, девочка, – он застыл и разжал руку, когда нашёл то, что так долго искал. – Дыши, пока его сучьего величества рядом нет.

– Да что ты на него взъелся-то?

– Молчи давай, – цыкнул Денис и опять полоснул меня взглядом, явно предостерегая от защиты Ляшко.

Ткнул пальцем в крошечную иконку в ленте моих ненужных для него воспоминаний, и на весь экран растянулась фотография с выпускного… Мой мальчик стоял такой счастливый и гордо сжимал в руках красную корочку и золотую медаль. От этой фотографии тянуло таким теплом, счастьем и радостью, что на лице Дениса расплылась улыбка. Он махнул пальцами, увеличивая фото, то ли чтобы рассмотреть сына, то ли чтобы стереть меня с экрана. Но что он там хотел увидеть? Своё отражение? Своё полное отражение? И эти зелёные глаза с черными крапинками вдоль радужки, и прямой, чуть заостренный к кончику нос, и волевой подбородок, и резкую линию челюсти. Димка словно назло мне забрал всё от отца, проигнорировав мои черты и во внешности, и в характере! Я изо дня в день видела в своем ребенке того, кого опустошила и растоптала.

– Ну? Тест нужен? – усмехнулась и схватила бутылку, вновь жадно присасываясь к вину.

– Нет, – он быстро переслал себе фото и двинулся дальше. Денис снова молчал, всё его внимание было сосредоточено на телефоне, в котором хранилось то, что было сейчас больше всего нужно. Я встала, а он даже удерживать не стал, лишь поудобнее устроился в глубоком кресле, проводив меня до моего места напряженным взглядом.

– Знаешь, каково это – видеть каждый день твоё лицо? Утешать, целовать, слушать проблемы… Любить…

– Ты мне сейчас что хочешь сказать? – он заблокировал телефон и убрал в карман. – Хочешь, чтобы пожалел тебя? Да? После какого момента я должен был растрогаться? Может, от того, что ты избавила меня от пелёнок, зубов и первых шагов? От чего? От первого поцелуя? От первой драки за школой? Или что? Ну? Давай, говори, Ночка! После чего я должен со слезами на глазах броситься вымаливать у тебя прощения?

– Ты хочешь, чтобы валялась у тебя в ногах я? – вскочила и зашагала по террасе. Денис напрягся, готовясь броситься за мной следом, если решу сбежать.

– Я хочу ответов на свои вопросы, валяться перед Ляшко будешь!

– У бабки своей спроси! – рявкнула я и вновь зарыдала, падая в кресло. Схватила плед и накрылась с головой, чтобы он не видел этого ужаса! Этого стыда и слабости. – Иди! Спроси!

– А я спрошу, но пока на допросе ты. Разблокируй, блядь! – шипел он, тыча во все цифры хаотично.

– Голову включи! – заорала я так, что цикады стихли.

– Сука… Что ты за сука!

Сквозь полупрозрачную вязку пледа наблюдала за тем, как Денис дёрнулся и безошибочно набрал нужный пароль, а когда блокировка послушно слетела, он снова вскинул голову к небу, взрываясь отборным матом.

– Это день рождения моего… – я осеклась, потому что все двадцать лет он был только МОИМ сыном. – Нашего сына. Вы даже родились в один день. Назло всему миру!!

– У меня заканчивается терпение, – Раевский вновь стал листать фото, выискивая то, что было ему нужно. – Сама расскажешь, или хуйню начинаю творить?

– Расскажу.

– Слушай, Ночка, а ты меня как убила? – он вдруг заржал и снова закурил. – Утопила на