Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Игорь Сергеевич с улыбкой кивнул, предлагая тем самым продолжать оборванный разговор.
– Вы только не подумайте, что я вас тут уму-разуму учу или ученость собственную показываю, – Павлик отрицательно покачал головой и усмехнулся. – Это сейчас мне легко более-менее на всякие такие темы рассуждать, после четырех-то лет. Я сразу ведь сказал: скидку делайте на понимание сегодняшнее мое. А тогда, – он махнул рукой, – ни понимания, ни мыслей подобных и в помине ведь не было! Как-то раз я на форум сновидцев-то в Интернете набрел, где народ на всякие такие вопросы заморачивается. Вначале эйфория была: дескать, вот и закончились мои мытарства! Сейчас, думал, мне люди добрые да опытные и объяснят, что делать с этим всем и как вести себя, – он замолчал, отдавшись воспоминаниям.
– Объяснили? – вырвал его оттуда Игорь Сергеевич.
– А как же, – Павлик мрачно кивнул. – Конечно, объяснили. Мне самый главный их, гуру форумный, втирать начал, как сном моим управлять, – с горькой улыбкой он посмотрел в дальний конец дворика. – Хорошо, что я, хоть и дурак еще был, сообразил сразу, куда послать этого авторитета. Вы сами представьте: я сон в подробностях рассказываю, чувства все свои, а этот теоретик мне втюхивает, что, мол, начни сам управлять сценарием! У меня башня отлетает напрочь, как встану, во сне моем, кроме ужаса дикого и безнадеги, и нет ничего, считай, а он мне – управляй событиями, молодой падаван! Хотя, – он на миг задумался, – я вам так скажу: послал я его тогда, разумеется, с такими советами, да не все так просто. Может быть, конечно, зерно и было здравое в советах его, но я же печенкой почуял, что звиздабол он, уж простите меня сердечно! – Игорь Сергеевич коротко хохотнул, а Павлик утвердительно закивал. – Вот-вот, смех один! Больше того, – он понизил голос, словно опасаясь, что их могли услышать, – на форумах подобных через одного эти самые звиздаболы и есть! И это еще хорошая статистика, уж будьте уверены! А так – девяносто процентов! Соберутся вместе в клуб малахольных по интересам и давай друг другу байки из склепа травить. На практике хрен кто из них чего может, как та же самая практика показывает, но зато в теории у этих клоунов все просто здорово и замечательно!
Игорь Сергеевич расхохотался:
– Не очень-то вы, молодой человек, людей любите, как я погляжу!
– А за что их любить-то, людей этих? – Павлик снова мрачно уставился в сторону подсвеченного пруда. – Хоть бы одна причина была…
– Ну вы даете! – его визави удивленно пожал плечами. – Вы же сами-то тоже человек!
– Вот именно. Человек. А у нас тут ведь про людей разговор зашел?
Челюсть у Игоря Сергеевича плавно пошла вниз. Он некоторое время смотрел на собеседника, явно силясь что-то сказать, но это оказалось ему не по силам. Откашлявшись, он коротко звякнул колокольчиком.
– С вами не соскучишься, однако! Я уже за версту подвох чую, и все же разница-то какая? Все мы люди, все мы человеки, в конце концов. Даже пословица такая русская есть!
– Есть, – Павлик согласно кивнул. – Сейчас вообще много чего есть, чего раньше в самом страшном сне и представить себе нельзя было. Сейчас вон, – он ехидно улыбнулся, – пидорам жениться разрешили, к примеру, кое-где… Я вот только понять не могу: зачем? Дупло друг другу ковырять? Так для этого вроде бы штамп в паспорте не нужен! Хозяйство общее вести? А разве для этого ЗАГС требуется? Детей общих растить? – он скривился. – Прям перед глазами стоит: утренник, масяня вся такая нарядная в сарафанчике с цветочками… Выходит к елке стихи читать, а в переднем ряду два демона бородатых – папа и мама масяни той – слезы умиления вытирают, радуются! Тут только один вопрос встает, – Павлик саркастически усмехнулся, – как они эту масяню себе намутили? Сейчас вроде бы еще технологии не так далеко шагнули, чтобы у бородатых демонов масяни сами собой появлялись, без матери нормальной-то! Впрочем, усыновляют ведь детей-то они! Вот уж, не приведи господи!
Его собеседник согнулся от хохота. Вошедший Рамзан невозмутимо ждал в сторонке. Вскоре Игорь Сергеевич не без усилий привел себя в порядок и взглядом показал ему на два графинчика на столе. Тот молча кивнул и незаметно исчез из беседки. Отсмеявшись, Игорь Сергеевич вытер глаза и лукаво подмигнул своему оппоненту:
– А у вас, молодой человек, наболевшая, видимо, тема – нехорошие люди эти, с ориентацией нетрадиционной…
– Господи! – Павлик страдальчески закатил глаза и всплеснул руками. – Да что же это творится-то опять! Вы зачем из меня гомофоба какого-то сделать пытаетесь?! – он взмахом руки заставил замолчать встрепенувшегося было собеседника. – Я же уже сто раз повторил, а вы все никак одной простой вещи понять не можете! Да по фигу мне абсолютно, у кого там какая ориентация! Если кое-кто содомию учинять берется по взаимному согласию, мне-то какая разница?! Мне это, если хотите знать, так же точно фиолетово, как цвет трусов товарища Тонни Блэра! То есть вообще до фонаря. Но если вот товарищ Тонни Блэр начнет с телеэкранов жопой своей вертеть, трусы эти мне демонстрируя, – причем, тоже по фигу, с какой целью: для рекламы белья нижнего или мало ли какие у него еще фантазии на сей счет – вот тут мне уже ни разу не фиолетово! Я, если телек смотреть соберусь, то уж точно не для того, чтобы задницу этого черта британского созерцать, что в трусах, что без! И здесь такая же точно петрушка получается! На кой ляд они, – он разгорячился не на шутку, – свои эти наклонности всему миру в лицо тычут? Да еще и навязать хотят! Меня конкретно именно это бесит, если знать хотите! Вы вот мне все про какую-то наболевшую тему мою твердите, а понять никак одной простой вещи не можете. Да, есть у меня тема больная, но уж никак не гомосеки эти, простит меня Орел наш Говинда за такие слова! Больная тема – это когда черное с белым поменять хотят! Преднамеренно, причем, хотят, осознанно. Продуманно и хладнокровно… Здесь ведь не в ориентации их сексуальной дело, а в агрессивности, с которой они всему миру подмену понятий навязывают! Гомосексуализм-то этот – это же сбой программы просто, природой данной. Отклонение, если хотите, аномалия такая, не больше, я уже говорил вам.
