ляпнула я первое, что пришло в голову. – Нельзя же без диплома замуж выходить.

– Резонное возражение, – торжественно кивнул принц. – Не знал, что для того, чтобы выйти замуж, требуется диплом… Впрочем, препятствовать не собираюсь. Но не смей даже надеяться, что я тебя выпущу из поля зрения, пока ты заканчиваешь учебу. Би… Аринель, я потерял тебя на долгие годы, и это было ужасно. Я не допущу, чтобы подобное повторилось, теперь, когда, наконец, нашёл тебя.

– Ну, кто кого нашёл это ещё вопрос, – пробормотала я.

– А вот это уже будет решать история, – с усмешкой признал принц. – Хотя да, ты просто свалилась мне на руки ниоткуда, когда я спокойно себе шёл в столовую после тренировки. Я вообще могу тебя считать подарком богов. Так-то! – и он хитро подмигнул.

Сдавленно фыркнув, я осела в кресло. Тоже мне, подарочек!

Неужели я почти разгадала собственную загадку? Неужели я нашла себя? У меня есть имя (на самом деле даже три имени, вот уж воистину то пусто, то густо!), есть семья, пусть я её ещё не видела… И даже жених имеется. Все планы выполнены и перевыполнены.

Заказав у джинна по чашке простого черного кофе (Васенька сказал, что такое количество кофе вредит печени, сердцу и почему-то лёгким, но всё же наколдовал), мы уютно устроились у камина и… начали разговаривать.

И принц вдруг стал для меня не просто абстрактной фигурой и должностью, а Идрисом. Живым и настоящим человеком Идрисом. Кстати, выяснилось, что я называла его Идя. С ума сойти!

– …твоя мама, конечно, пришла в ужас, – рассказывал он о результате одной из наших детских проделок. – Чуть не упала в обморок, увидев, во что превратилось твое платье. Тебя на неделю посадили под домашний арест, и с тех пор мы вели себя как благовоспитанные отпрыски благородных домов.

– Погоди! А почему только меня наказали! Ты же был виноват не меньше меня, а то и больше! – пылко возмутилась я.

– Преимущества титула, – ухмыльнулся Идрис. – Не волнуйся, я уверен, что твоя мать с удовольствием наказала бы и меня. В конце концов, я покусился на святое.

– На её любимую дочь?

– На приличия, – фыркнул он. – Леди Леруатель жизни не представляла без приличий и этикета.

Я поморщилась. Не такой я воображала свою мать. Наверное, я ожидала мягкую добрую женщину, которая души во мне не чает, охотно ловит со мной лягушек в пруду, играет в куклы и катается на санках с горки. С другой стороны, чего ещё ожидать от аристократии? Родить, отдать нянькам и гувернанткам, а потом назначать пятиминутные утренние аудиенции собственным детям. Это не хорошо и не плохо, это просто то, как живут люди. Даже невероятно семейная королева Виктория отпрысков видела не так уж часто.

– А отец? Без чего не представлял жизни отец? – полюбопытствовала я. Образы родителей постепенно становились четкими осязаемыми фигурами, а не просто именами.

– Наверное, без твоей матери. Ради неё он делал всё.

– Я… похожа на них?

– Внешне? У тебя темные волосы, как у отца, синие глаза, как у матери, но в целом ты не то чтобы их копия. Наверное, ещё и поэтому я тебя не сразу узнал. На самом деле, во взрослом возрасте ты больше похожа на свою бабушку по отцовской линии. У нас во дворце, в Северной галерее висит ее портрет в молодости, я тебе как-нибудь покажу.

– Кстати, почему ты называл меня конфетка?

– А! – рассмеялся принц. – Знаешь, как мы познакомились?

– Конечно нет!

– Как-то вечером я решил пойти в библиотеку, чтобы исследовать её на предмет закрытых секций и тайных ходов… И тут в пустом коридоре дворца я вдруг с удивлением обнаруживаю суровое насупленное создание лет пяти в пышном платье, задумчиво грызущее собственный палец. Создание, в отличие от меня, почему-то совершенно не удивилось, вытащило палец изо рта и спросило: “Конфеты есть?” Я ошарашенно признался, что нет, но знаю, где найти. Тогда ты – а это была именно ты – схватила меня за руку и потребовала, чтобы я тебя вёл к конфетам. Вот так и началась наша дружба. Кстати, сахарные булочки мадам Ванни ты тоже очень любила. И вообще была той ещё сладкоежкой. Иногда мне кажется, что ты настояла на обручении именно потому, что я постоянно подкармливал тебя сладостями, – он снова рассмеялся.

– И всё-таки я была на редкость меркантильным ребёнком, – вздохнула я. – Что, меня дома не кормили?

– Я уверен, что кормили, – усмехнулся принц. – Из отца ты просто верёвки вила. Но конфеты почему-то предпочитала принимать от меня. – принц таинственно понизил голос и проникновенно добавил: – Я всё-таки думаю, что это любовь!

Я закатила глаза и фыркнула.

– Да-да, любовь с первой конфеты. Расскажи мне лучше про…

И мы погрузились в новый виток беседы. Чем больше Идрис рассказывал, тем отчётливее становились смутные фигуры, возникающие где-то в глубине моего разума.

– …с чёрной обложкой! – выпалила я, прервав очередную историю.

– Верно, – улыбнулся он так гордо, словно я взяла одновременно Нобелевскую, Пулитцеровскую и Букеровскую премии. – Ты что-то вспоминаешь, Аринель!

– Не то чтобы вспоминаю, – разочарованно покачала головой я. – Все так смутно, словно в тумане. Просто какие-то отдельные вспышки прорываются. Чаще эмоциональные, чем визуальные.

– Магия разума штука тонкая, никто доподлинно не знает, как она работает. Одно можно сказать точно: тот факт, что ты вспоминаешь хотя бы что-то, означает, что поток воспоминаний не перекрыт, лишь пережат. Твоя память всё ещё существует где-то в твоей голове, просто ты пока не имеешь доступа к ней. Возможно, те, кто заблокировали её, хотели тебе помочь.

– Лишив воспоминаний?

– Заметь, они не удалили их, не стерли навсегда, а лишь заблокировали и спрятали в глубины подсознания. Может, так было безопаснее для тебя в тот момент.

– А потом эти неведомые благодетели бросили меня в приюте. А когда я покинула приют и ушла учиться в академию, они меня нашли и снова причинили добро, заставив забыть всё-всё, и для пущей гарантии вообще отправили в другой мир. Какая очаровательная манера помогать. С такими друзьями и врагов не надо!

– Я не утверждаю, что так всё и было, просто создается впечатление, будто кто-то старался свести ущерб к минимуму. Мы не знаем,