Когда он открывает глаза, то сразу замечает, сколь сильно изменился песчаный берег. Теперь он представляет собой заросшую травой и камышом болотистую топь. Но это берег Лендозера, сомнений быть не может. На улице всё так же темно. Хромов лежит на спине, абсолютно голый, на лице запёкшаяся кровь. Он поднимается, ему холодно, голова кружится. Капитан ковыляет к своей одежде, все вещи на месте, пистолет тоже. Полицейский одевается и быстро идёт в гостиницу. Его шатает, голова кружится, а пустой желудок пытается что-то отрыгнуть. Все симптомы сотрясения мозга. Он настолько напуган произошедшим, что единственное желание, которое у него сейчас пробуждается – сбежать из посёлка. То, что с ним произошло этой ночью, выходит за рамки понимания человека.

Голова сильно кружится, но несмотря на это он бежит по пустым тёмным улицам. Старые тополя, растущие вдоль дороги, в темноте похожи на гигантских чудовищ. Они раскачиваются на ветру, а поредевшие ветки, как долговязые лапы, тянутся к бегущему мужчине, словно пытаются схватить его. Борис не замечает эти чудовищные лапы, а если и заметит, то не испугается. Ведь то происшествие, которое приключилось с ним на берегу Лендозера, куда страшнее и опаснее каких-то там тополей.

Спустя десять минут «головокружительного» бега, капитан оказывается в гостинице. Он влетает в номер, где стажёр спокойно спит в пыли. Борис расталкивает Романа, и тот подскакивает как ошпаренный. Глаза по пять рублей, смотрит на наставника, ничего не понимает. Затем замечает разбитое лицо и перепуганный вид Хромова.

– Борис Николаевич, что с вами случилось? – Роман рассматривает Бориса, словно тот весь перепачкан в дерьме, хотя приезд в этот посёлок и впрямь можно сравнить с падением в навозную кучу. – Вас избили?

– Нет. Хуже.

И капитан рассказывает стажёру всё, что произошло с ним ночью на берегу Лендозера. Конечно, Хромов опустил интимные моменты в своём рассказе. Да это и не главное, главное – надо уезжать из Озёрного, как можно скорее. Роман внимательно слушает всё, что говорит наставник, но на лице отражается недоверие, словно Борис всё это сейчас выдумывает, как мальчишка с разыгравшимся воображением.

– Товарищ капитан, вы меня извините, но то, что вы рассказываете, похоже на сумасшествие. Сначала старик, который укатил на электричке, теперь библиотекарша-монстр, – стажёр произносит эти слова с опаской, боится, наверно, что Хромов агрессивно отреагирует на фразу. – Но вы не переживайте. Думаю, что у вас переутомление, стресс. Вам надо отдохнуть.

Но Борис не планирует отдыхать. Единственное, что он сейчас хочет сделать, – это уехать из Озёрного, и не важно, поедет ли с ним Роман. Если надо, Хромов один свалит отсюда, а стажёр пусть расследует изнасилование. Оперу уже нет никакого дела до преступления.

«Да, точно! – вспоминает Хромов. Машина застряла. Да и хрен с ней, дойду до первого населённого пункта, а там найду местных коллег, они помогут».

– Наотдыхался уже, – нервно выкрикивает капитан и подходит к двери. – Я уезжаю, а ты, если так хочешь раскрыть преступление, можешь оставаться. Полякову доложу, что ты остался выполнять свой служебный долг. До встречи.

Борис выходит в коридор. Добирается до лестницы, но останавливается и оборачивается. Думает, что Роман побежит за ним, испугается оставаться один в Озёрном. Но нет. Стажёр не выходит из номера. Видимо, чувство долга перед родиной превышает все страхи и заставляет молодого стажёра остаться тут и продолжить расследование. Хороший полицейский из него вырастет. Хромов ещё немного стоит, но понимает, что ждать Романа не имеет смысла. Спускается вниз и выходит на улицу.

Луна так и не отпустила солнце. Днём по-прежнему темно, как ночью. Ветер усиливается, а влажность воздуха увеличивается, кажется, что вот-вот ливанёт дождь. Хромов поднимает воротник куртки и идёт по улице туда, где оставил служебную девятку. И, спустя минуту, с неба начинает капать, а ещё минуты через три уже льёт вовсю. Опер не обращает особого внимания на погоду, его мысли заняты другим. Он пытается осознать всё, что увидел в посёлке, но этого не получается. Если солнечное затмение не прекращается здесь, то так должно быть по всей планете. Люди не могут уезжать на невидимых электричках. Сексуальная, пусть и престарелая, женщина не может за долю секунды превратиться в бесполое чудовище, да ещё и бросаться камнями. Люди не забывают первые десять лет своей жизни, если у них не было никакой психологической травмы.

Тут Хромов резко останавливается и стоит под дождём некоторое время. А что, если с ним что-то случилось в детстве, когда он жил в Озёрном? А родители просто скрывают это от него. Но что могло с ним случиться?

Идёт дальше.

Нет. Его память категорически отказывается воспроизводить первые десять лет жизни. Ни одной «видеозаписи», даже маленькой картинки мозг не показывает. Пустота. Тёмная. Пугающая бездна. Да, есть одно маленькое совпадение, что он с родителями и Денис, которого изнасиловала мумия, живут в одной и той же квартире, но лишь с разницей в тридцать два года.

Может, это его изнасиловали тридцать два года назад?

Улица Ленина заканчивается, и перед капитаном раскидываются кусты и деревья. Он ныряет в густую рощицу, идёт по болотистой земле. Коварная топь цепляется за ботинки, пытается втянуть человека в себя, но полицейский уверенно движется вперёд. Когда роща кончается, капитан ожидает увидеть перед собой раскатистое поле с тропой, но от увиденного у него шевелятся волосы на затылке. Вместо поля в земле зияет огромная дыра. Сначала Хромов не верит тому, что видит. Он хватается за ветку дерева и спускается к пропасти. Нет, ему не почудилось – дыра действительно есть.

Дерьмо!

Борис пытается увидеть размеры пропасти, но в темноте сделать это невозможно, кажется, что эта дыра пожирает всё вокруг и скоро доберётся до Озёрного. Она бесконечна. Оперуполномоченный плюхается на задницу рядом с дырой и закуривает. В очередной раз в посёлке происходит странное мистическое дерьмо, но капитан уже не удивляется дыре так, как удивился старику, который уехал на невидимой электричке. Борис с каждой секундой приобретает всё больше уверенности, что он спит.

«Ущипните меня, если я сплю».

Хромов докуривает сигарету, встаёт. Хочет попробовать обойти дыру, но стойкая уверенность, что яма безгранична и бездонна не покидает его. Опер откидывает эту затею. И что ему теперь делать? Можно, конечно, отправиться в пешее путешествие по железнодорожным путям, но у полицейского есть стойкая уверенность, что и там его поджидают подобные препятствия. Хромов проходит через рощу и возвращается на улицу Ленина.

Дождь не прекращается, а только усиливается. Вещи капитана насквозь сырые, ему холодно, но он идёт дальше. Зато лицо отмылось от засохшей крови. Не знает, что ему делать. Возвращаться в номер он не хочет, опасается, что стажёр будет смеяться над ним. Не в открытую. Нет. Но точно сочтёт за идиота. Собирался уехать, но не уехал. Вернулся весь сырой и с болотной жижей на ботинках. В лицо стажёр, конечно, ничего не скажет, но по возвращению может растрепать всему отделу, как опростоволосился его наставник. Хромову эти скрытые насмешки от коллег ни к чему, он метит на место начальника отдела, так что репутацию портить нельзя. Но идти капитану некуда, кроме пыльной гостиницы, и он возвращается в номер.