Наконец безумная бабища успокаивается, и тогда Хромов спокойно говорит:

– В данный момент вы препятствуете представителю закона выполнять его работу, и я вправе задержать вас за это. Чтобы вам избежать лишних неприятностей с законом, прошу вас не мешать мне. Отойдите.

Отлично! Эти слова подействовали на продавщицу, и она медленно отходит от двери, которая ведёт в коридор. Капитан входит в дверь, стажёр за ним. Продавщица следует за полицейскими и пристально наблюдает за действиями сотрудников. Опасается, что эти двое сейчас что-нибудь подкинут в кабинет директора. Например, улики, которые укажут на причастность директора к какому-либо преступлению. Она не может этого допустить, вот и наблюдает за сотрудниками.

Хромов дёргает дверь кабинета директора, но та закрыта на ключ.

– Откройте дверь, – требует капитан.

– Я не могу. У меня нет ключа, – тётка противно улыбается, решила, что смогла обыграть матёрого оперуполномоченного. – Я же говорю: приходите завтра. Директор будет на месте.

– Тогда я вынужден выломать дверь, – спокойно заявляет Хромов.

– А вы не имеете права, – продавщица вновь закрывает дверь своим телом. – У вас должен быть ордер на обыск.

– Это не обыск. Это – досмотр, – рана на лице вновь разболелась. Борису кажется, что подсохшая кровавая корка оторвалась, кровь вновь потекла по лицу. Трогает пальцами. Нет, крови нет.

Стажёр смотрит на это представление так, будто здесь происходит какой-то произвол. Конечно, в Академии такому не учат. Выламывать дверь, не имея на то законных оснований, чревато для сотрудника лишением погонов.

Тем временем Хромов отстраняет тётку от двери. Она практически не сопротивляется, отходит сама, что-то причитает о нарушении прав и закона, но больше не препятствует действиям полиции. Борис ещё раз дёргает ручку, понимает, что дверь старая, а замок хлипкий. Выломать не составит большого труда. Отходит к противоположной стене и, отталкиваясь от неё, сильно бьёт ногой рядом с замком.

Громкий хруст.

Замок вырывается с корнем, и дверь раскрывается.

– Товарищ капитан, что мы ищем? –спрашивает Роман, оглядывая тесный кабинет.

– Не знаю, – Хромов начинает нервничать, ему нужен был директор. Его голос, а не пустой кабинет. Но коли они пришли сюда, надо всё осмотреть. – Ищи всё, что, на твой взгляд, может иметь отношение к преступлению.

– Оригинально нынче работает полиция, – тихо произносит продавщица.

Ни капитан, ни стажёр не обращают внимания на реплику женщины. Хотя Борису хочется послать бабищу по всем известному адресу. Хромов осматривает кабинет. Он маленький, так что масштабную операцию по поиску улик организовать сложно. Ничего интересного не обнаружив, полицейские направляются к выходу. Опера начинает потряхивать от злости и безысходности. А если ещё и руководство в Петербурге узнает про его самовольный обыск, то он точно полетит из органов.

Проходя мимо шкафа, Хромов останавливается и открывает его. Пальто так и висит на вешалке.

– …Пальто!..

Борис срывает плащ с вешалки и выходит из кабинета.

– Зачем вы украли пальто? – громко спрашивает продавщица. – Это пальто директора. Верните! Караул! Воры!

Уже в торговом зале капитан не выдерживает криков тётки. Он останавливается, смотрит ей в глаза и медленно произносит:

– Это пальто – улика, а ваш директор с этой минуты – главный подозреваемый, – полицейский проходит за прилавок, находит полиэтиленовый пакет и запихивает в него пальто. – Когда следствие во всём разберётся, я лично принесу директору это сраное пальто, куда он попросит. Выстираю, вычищу пальто, намотаю белый пышный бант и вручу директору с извинениями. А сейчас – это улика.

На этих словах служители закона покидают гастроном, оставив недоумевающую продавщицу в одиночестве.

– Мне кажется, что наши действия не совсем законны, – говорит стажёр. – Мы не можем вот так врываться в помещения и забирать чужие вещи.

Хромов закуривает и вынимает плащ из мешка. Проверяет карманы. Пусто. Рассматривает пальто со всех сторон, крутит в руках, но в темноте сложно хоть что-то разглядеть. Борис хочет найти следы борьбы, ведь мальчик пытался защититься, в этом капитан уверен. Может, пятна земли, травы. Хоть что-то! Но – увы и ах.

Скручивает пальто и убирает обратно в пакет. Затем смотрит на стажёра и задумчиво произносит:

– Роман, понимаешь, если бы мы действовали только в рамках закона, то не раскрыли бы ни одного преступления, – вроде Борис уже говорил об этом Роману.

Стажёр молчит. Возможно, переваривает слова наставника. Наверно, в этом есть доля правды.

– Да, возможно вы правы, – Роман вздыхает, будто готов смириться с нарушением законов ради справедливости. – Какие наши дальнейшие действия?

– Как предлагаешь действовать ты? – Хромов смотрит на стажёра, ждёт от него умных предложений. Хочет понять ход его мыслей. Но сейчас не время разыгрывать мастера и подмастерье.

– Предлагаю с этим пальто пойти к мальчику. Если он опознает одежду злоумышленника, то надо брать этого директора.

Борис полностью согласен с Романом. Но не исключена вероятность, что мальчик не запомнил пальто насильника. Или скажет, что это то самое пальто, в котором был преступник, только лишь потому, что ему так кажется. И тогда невинный человек окажется в тюрьме. Но у полицейских выбор небольшой.

Они идут по улице Большевиков и сворачивают во двор пятиэтажного дома. С озера веет свежестью, и на мгновение капитану предстала картина из его прошлого. Из того прошлого, которое он не помнит. Память Бориса отчётливо воспроизвела картину, как он с родителями выходит из подъезда. В правой руке он держит букет цветов, а левой рукой держит маму. За спиной болтается ранец, набитый учебниками и тетрадями. Отец с фотоаппаратом «Смена» фотографирует их на фоне озера. И запах был точно такой, как сейчас. В воздухе висит аромат холодного камня, мягкой травы и свежего ветра. Видимо, вот они – запахи детства Бориса. Что это за воспоминания? Его первое сентября в первом классе? Или память начинает рисовать образы, которых никогда не существовало?

– Борис Николаевич, мы пришли, – говорит стажёр.

А капитан стоит как заворожённый и смотрит на тёмную гладь воды из своего так внезапно появившегося воспоминания. Всё пытается сообразить: выдумал ли мозг эти запахи и образы или фотография первого сентября действительно существует?

Оперуполномоченный вырывается из раздумий и произносит:

– Идём.

Полицейские входят в подъезд и поднимаются. У нужной двери стоят некоторое время, прислушиваются к звукам в квартире, но там полная тишина. Словно уехали все. Или и не приезжали. Капитан звонит в звонок, и через несколько минут дверь распахивается. На пороге стоит мать Дениса, смотрит усталым, измученным взглядом на полицейских и спрашивает: