Для начала немного о папе.

На моей памяти он всегда был толстым.

Ходил всегда в сером костюме и шляпе, которую у нас называют «цилиндром».

— Хорошо Людмиле Гурченко, — вздыхал папа, — у нее штаны небось не падают.

Вообще-то в молодости он был штангистом и крал сердца прекрасных одесситок — в студенческие годы, а потом женился, стал вечным тамадой и приобрел медвежьи ухватки.

Я однажды увидела его издалека, он ждал нас на углу, и сказала маме — смотри, папа как будто арбуз проглотил!

Мама меня дернула и предупредила, чтобы я не смела такую ересь еще раз сказать, папа может обидеться. Видимо, тактичность не входила в список моих сильных сторон, но поскольку я — папина копия, то и что за претензии, я не понимаю?!

Папу все зовут Мурадович. Это в Грузии форма грубовато-ласкового обращения к старшим, которые вроде как свои в доску — не пилят мозг молодежи наставлениями.

А уж папа-то! Он ни разу не начальник по натуре, совсем.

Итак, пришла необходимость, как ни противились наши с папой души, расширять старый дом.

— Есть два варианта, — рассуждал папа, — либо новый дом строим где-то рядом, а пока живем в старом, либо — новый дом строим вокруг старого!

— И все равно живем в старом, — заключила мама утомленно: она жила в деревне только по выходным, поэтому все решения относительно дома принимал папа.

— Я тоже люблю старый дом, — насупилась я.

Итак, папа принялся строить дом.

Выглядело это так: все члены семьи наперебой предлагали свои варианты, папа слушал, делая вид, что дремлет, потом говорил, что это все баловство и городские штучки.

— Па, винтовую лестницу перед домом, а?

— Я и по прямой еле хожу, вы хотите, чтобы я шею себе свернул?

— Ну тогда широкий балкон вкруговую!

— Зачем вам балкон со стороны коровника — навоз нюхать? Будет кафедра со двора, и хватит.

— Па! Ну давай сделаем плоскую крышу!

— Дом без крыши — как безрогая корова, — заключал папа.

— Ну оттуда же на море можно будет смотреть!

— Хочешь смотреть на море — иди на море. — Спорить с папой было бесполезно.

Он выбрал второй вариант, как сберегающий средства и полезную площадь: старый дом остается в неизменном виде, а новый отрастает от него в виде пристроек. Никаких профессиональных услуг он не признавал:

— Веками наши предки строили дома сами, и никто им проектов не чертил, — надменно отметал он наши робкие предложения сначала хотя бы вообразить реальные границы будущего строения в метрах. — И вообще — тут не принято выделяться. Как люди строят, так и я!

Папа приглашал домой двух соседских пьяниц — Ахмеда и Рифата, ставил на стол чачу, они сначала стеснялись бабушки, которую безмерно уважали, и вели чинный разговор, но, видя кроткое выражение ее лица и постепенно наливаясь алкоголем, смелели и переходили на привычный ор.

— Они все тут малость туги на ухо, — морщилась бабушка на кухне, нарезая помидоры для салата.

Папа вместе со своими строителями чертил план очередной комнаты, которую просто пририсовывали к имеющемуся дому.

— Это будет гостиная, — покачиваясь, указывал он перстом на листочек в клетку, выдранный из моей школьной тетради.

Утром Ахмед и Рифат приходили, рыли фундамент, заливали бетон, замешивали раствор и резали брикеты. Через неделю гостиная была готова.

— Мурадыч! — орал следущим вечером Ахмед. — А гараж тебе не нужен?

— Как не нужен, — спохватывался папа, — гараж для меня — первое дело!

На стол выкладывался дежурный чертеж, три головы сталкивались в архитектурных муках, гараж пририсовывался к гостиной.

— Нет, — осеняло вдруг папу. — Между гаражом и жилой комнатой должен быть холл!

Ахмед и Рифат влюбленными глазами смотрели на папу — еще бы, он знал слово «холл»! Наливая очередную стопочку чачи, они одобряли любые поправки к проекту.

Бабушка несла на стол каурму[25]и ничем не выражала своего отношения к происходящему.

— А лестница наверх? — задумывался папа, почесывая лысину. — Надо было гостиную чуть побольше делать… Ничего, лестницу сделаем поуже!

Вечер неизменно завершался арией «Смейся, паяц!», которую папа предварял беседой об Одесском оперном театре и своей мечте о певческой карьере. Ахмед и Рифат подавленно молчали, во-первых, они не разбирались в опере, во-вторых, понимали, что скоро идти домой, в темноте и по злым собакам.

Мама, приехав на выходные, увидела бетонный лабиринт и предъявила ультиматум: либо папа приведет нормальных рабочих и будет строить хотя бы второй этаж по проекту, либо она отказывается жить в этом модернистском кошмаре.

— Мало того, что выходит не дом, а избушка на курьих ножках, — вещала мама, — так еще и ты с этими ханыгами сопьешься! Образованный человек, что у тебя с ними общего?!

Я ничего не понимала ни в архитектурных тонкостях, ни в социальной дистанции и просто радовалась, что у нас будет большой дом, а у меня лично — собственная комната.

Но все-таки мне пришлось принять в строительстве самое живое участие.

— Русико только что родила, бабушка ей помогает, у мамы — экзамены, потом полевая практика, — перечислил папа все причины, по которым выходил единственный расклад: кормить рабочих, занятых на стройке дома, придется мне.

— Па!!! У меня каникулы! — ошарашенно напомнила я.

— Тебе уже одиннадцать, — парировал папа. — В мое время такие девочки уже всё хозяйство вели!

— О-о-о-о-о, — разочарованно протянула я, впрочем — не слишком яростно, потому что папа меня уважал и даже намерен был доверить такое важное взрослое дело.

— Не переживай, — утешил папа, — на море будем ходить, или… или лучше на речку, и мороженое покупать, а с детьми ты и так играешь.

— Па, ну я же не умею, — неуверенно попыталась я выложить последний козырь.

— Ты у меня самая толковая, — прикрыв веки, побил все козыри папа. — Я бы сам готовил, но днем-то мне работать надо, а без обеда рабочие такого понастроят, что не дай бог.

Кажется, мне никто ничего не предлагает, а просто ставят перед фактом.

— Этот ребенок будет ваших рабочих кормить? — не скрыли неодобрения соседки. — Попросил бы нас — что мы, не люди, что ли?!

— Эта девочка получше вашего все умеет, — надменно отрезал папа.

Я смутилась и стала размером со спичечный коробок.

На обед я пожарила курицу с картошкой и нарубила огромную миску салата из помидоров и огурцов.