Но большая часть колоссальной телеаудитории события была попросту ошеломлена. Как и публика, присутствовавшая в зале. Никаких аплодисментов не последовало, лишь удивленный шепот и коллективные вздохи изумления. Реакция была такой, словно стендап-комик только что произнес оскорбительную шутку. Дети, очевидно следуя указаниям взрослых, не издали ни звука. Он отправлялся в Майами, чтобы создать там суперкоманду, и таким вот топорным способом сообщал об этом миру. Фраза про «повезу свои таланты» даже не принадлежала ему, но все равно мгновенно получила ярлык полной дичи.

«Я был просто поражен тем, что он не подготовил какую-то более уместную фразу, – сказал Скиппер. – Сказав такое, он поставил себя в трудное положение».

«Советы, которые ему давали по поводу этого шоу, были ужасными, – сказал Дэвид Стерн спустя несколько дней после выхода программы в эфир. – Шоу, посвященное решению, было недостаточно продуманным, скверно спродюсированным и плохо поданным. Заинтересованные стороны знали о нашем мнении на этот счет еще до выхода программы в эфир».

Естественно, болельщики в Кливленде были сильно расстроены тем, что их доморощенный герой решил поиграть где-то в другом месте. Пожалуй, у ЛеБрона не было способа сообщить о своем решении Кливленду и Акрону так, чтобы публика приняла его благосклонно, но и он сам не поспособствовал этому, провалив попытку добиться понимания. Телешоу, казалось, лишь усугубило недовольство людей.

Десять месяцев спустя после того, как ЛеБрон одолел «Селтикс» в плей-офф своего первого сезона в составе «Хит», он на эмоциях от победы впервые решил высказаться на эту тему. Он сказал: «Где-то в глубине души я знал, что как бы сильно ни любил дом и своих партнеров по «Кливленду», я бы не смог в одиночку одолеть [ «Селтикс»]. Я прошу прощения за то, как все произошло, и то, какую реакцию все это вызвало у моих друзей, семьи и болельщиков дома. Я знал, что такой шанс выпадает лишь раз в жизни. Шанс приехать сюда вместе с двумя другими парнями и связать себя с этой организацией».

Если бы ЛеБрон сказал что-то подобное сразу перед объявлением о своих планах или сразу после него, велика вероятность, что ему удалось бы частично сгладить негативную реакцию публики. Но в тот вечер он не был настроен на это. Какими бы верными ни были его инстинкты в отношении баскетбола и бизнеса, с The Decision он прогадал – люди не приняли это шоу. Быть может, сама задумка и была чем-то прорывным, но ЛеБрон совершил ошибку, неверно предугадав настроение публики, и эта ошибка стала, наверное, самой масштабной в его жизни. Он знал, что разочарует болельщиков тех команд, которым в итоге откажет. Но он и предположить не мог, какой взрыв гнева вызовет этот эфир, как и то, что такая подача заявления лишь сделает его и его окружение легкой мишенью для критики.

Сильнее всех, казалось, был разозлен Дэн Гилберт. В течение двух часов после эфира Гилберт разослал фанатам «Кэвс» письмо, снискавшее почти такую же печальную славу, как и само шоу The Decision. В письме, помимо прочих эпитетов, ЛеБрона называли «нашим бывшим кумиром», «нарциссом» и «экс-королем», а шоу клеймили фразами вроде «трусливое предательство», «позорная демонстрация эгоизма», «шокирующее проявление неверности» и вообще «бессердечный и черствый поступок».

Когда я увидел это письмо от «Кэвс» в своих «входящих», я был поражен. Казалось, что каждая следующая строчка письма суровее предыдущей. Я поверить не мог, что это официальное заявление клуба. Отчасти причина была в том, что формат письма не соответствовал формату большинства официальных заявлений команды: оно было набрано укрупненным шрифтом Comic Sans. Всякий, кто хоть раз получал личное электронное письмо от Гилберта, знал, что это был его излюбленный метод подачи.

О решении Гилберта опубликовать такие мысли можно сказать еще очень много всего – в придачу к тому, что и так было сказано. Но прежде, чем мы перейдем к другой теме, будет уместным отметить, что хотя Стерн и пожурил ЛеБрона за шоу, никаких дальнейших санкций игроку не последовало, а вот Гилберт был оштрафован за публикацию письма на 100 тысяч долларов.

Что же до самой передачи, то значительная часть аудитории переключила канал, как только было объявлено об уходе ЛеБрона в Майами. Предварительно велись обсуждения плана по вручению в прямом эфире чека на 1 млн долларов представителю организации Boys and Girls Club – с целью напомнить аудитории о цели всего мероприятия. Но этого так и не произошло по причинам, которых толком никто не знает. Как итог, многие попросту не помнят, что The Decision задумывалась, как глобальная операция по сбору средств на благотворительность.

В общей сложности для пятидесяти девяти филиалов Boys and Girls Club по всей стране было собрано свыше 2,5 миллиона долларов. Партнерское соглашение с HP позволило клубам обзавестись тысячей новых компьютеров. Более крупные доли из общей массы средств получили клубы из городов, причастных к мероприятию: Майами, Кливленда, большого Нью-Йорка, Чикаго, Лос-Анджелеса и Гринвича. В филиалах установили новые крыши, обновили игровые площадки и провели прочие ремонтные работы. Если бы эти усилия были упомянуты в первые десять минут шоу, его эффект мог бы выйти совсем иным. Реакция на выбор ЛеБрона, быть может, осталась бы прежней, но в памяти событие отпечаталось бы иначе.

Вместо этого изначальные намерения создателей не просто канули в лету; они были забыты еще до конца передачи. Выходившие в последующие месяцы статьи о том, что было сделано на собранные средства, быстро тонули в негативе всеобщей реакции на решение или подвергались резкой критике – как попытки приукрасить действительность.

В оставшейся части программы были показаны заранее снятые в старшей школе Акрона сегменты с участием ЛеБрона и интервью, которое у него взял аналитик ESPN Майкл Уилбон. Но в целом это была какая-то муть. Муть продолжилась и следующим вечером, когда ЛеБрон присоединился к своим новым партнерам Дуэйну Уэйду и Крису Бошу на стадионе AmericanAirlines Arena в Майами, где прошла их помпезная презентация, на которой он выступил с одиозным предсказанием, заявив, что «Хит» выиграют ни много ни мало аж семь чемпионств. Справедливости ради скажу, что ЛеБрон играл на публику, собравшуюся на арене, и та с аппетитом уплетала все, что он говорил. Оба этих телеэфира получились совершенно разными; за выпуск второго отвечали «Хит», но Джеймса потом еще много лет костерили за дурной вкус, проявленный им в обоих случаях.

Неделю спустя даже ESPN высмеял ЛеБрона на своей ежегодной церемонии вручения спортивных наград, ESPY, которую еще несколько лет назад ЛеБрон вел сам. Во время церемонии была показана небольшая сценка с участием актеров Стива Карелла и Пола Радда, в которой Карелл, игравший роль ЛеБрона, объявлял: «Я повезу свой голод в стейкхаус Outback». Этот эпизод стал одним из многих в ряду историй о том, как бывшие союзники затем ополчались против ЛеБрона.

Пока негативные последствия этой затеи продолжали множиться и распространяться, ЛеБрон и остальные члены его группы пришли в бешенство от действий ESPN. Они сочли, что телесеть не поддержала их сразу после выхода шоу и на дальнейшей дистанции, несмотря на то, что они были партнерами. Во время интервью с Уилбоном зрителям показывали кадры, на которых болельщики в Кливленде жгли джерси с именем ЛеБрона. ЛеБрон дал на это вполне аргументированный ответ, сказав, что руководствовался не эмоциями, а исходил из деловых соображений, принимая решение, и что если бы ситуация была обратной и «Кэвс» решили бы избавиться от него, никто бы не встал на его сторону. Этот комментарий был встречен прохладно – всплеск негатива в Кливленде продолжался. Большую часть следующего сезона ЛеБрон отказывался давать интервью тет-а-тет репортерам ESPN как до игр, транслировавшихся каналом, так и после них, соблюдая своего рода молчаливый протест.