– При том, – Розалия начала закипать. – Взгляни на Канделарию, из нее давно песок сыплется, но полежать на брачном ложе она еще вполне может. Делов-то. Легла и думай, что завтра на обед приготовить.

– Вообще-то я да, могу, – заблеяла Хуановна.

– Помолчи! Я привела тебя в качестве примера. На большее не рассчитывай.

– Не надо всех мужчин под одну гребенку, – бушевал Рудольф. – Среди вас тоже полно фригидных попадается.

– Да как ты смеешь?

– Смею-смею.

– Виагру придумали для вас – мужиков!

– Это потому, что некоторые женщины настолько страшны, что без виагры не обойтись.

– Отличная отговорка!

– Правда жизни!

– Ты кого сейчас имел в виду?

– Догадайтесь с трех раз.

– Катку?

– Мимо.

– Канделарию?

– Опять промахнулись.

– Ката, скажи этому финику, что если он не заткнет свой киви, я со всего размаха вмажу ногой по его авокадо! Вся вишня отвалится к едрене фасоли. Урод банановый!

– Папочка, пожалуйста, не ругайтесь, – Галина заискивающе смотрела на Катарину. – Почему вы молчите? Скажите наконец, как мне быть? Уйти или остаться?

Катка обратилась к присутствующим:

– Лично я не против. Какого мнения придерживаются остальные?

– Да пусть остается.

– Я – «за».

– Я тоже.

– И я.

– Места всем хватит.

– А я возражаю! Он меня оскорбил! Пусть вымаливает прощение.

У Рудольфа заиграли желваки.

– Папочка, не упрямься.

– Прости меня.

– Не слышу.

Рудик подошел ближе:

– Розалия, прости меня, я был не прав. Погорячился. Прими мои искренние извинения.

– Встань сюда.

Мужчина встал прямо перед свекровью.

– Склони правое колено.

– И не подумаю.

– Тогда твой Галчонок улетит в теплые края. Встретит там кого-нибудь помоложе, и гуд-бай, пишите письма.

– Папочка, склони колено.

Стиснув зубы, Рудик повиновался.

– Теперь второе, – входила в раж свекровь.

– А раздеться догола не надо?

– Ты о себе очень высокого мнения. Я, знаешь ли, не любительница секонд-хендов. Давай-давай, шевелись.

Оказавшись на коленях, мужик уставился в пол.

– Довольны?

Отвесив ему оплеуху, Розалия возвестила:

– Ты прощен. Разрешаю Галине остаться в нашем дружном коллективе.

– Спасибочки, – Галя захлопала в ладоши.

– Рудик, герой моих кошмаров, тебе уже разрешено встать на ноги. Мое доброе сердце и широкая душа тебя простили.

Рудольф не торопился.

– Папочка, поднимайся.

– Не могу, – нехотя выдавил мужик.

– Как?

– Почему?

– Мне нехорошо.

Все переполошились.

– Сердечный приступ? – испугалась Галочка.

– Колики в желудке? – взволнованно спросила Дора.

– Камни в почках? – ляпнул Дориан.

– Воспаление среднего уха?

– Перхоть? Вши? Блохи? – вопрошала свекровь.

– Ногу свело.

– Правую? Левую?

– Обе!

Сильвестр с Дорианом помогли Рудольфу подняться и усадили его на диван. Дважды раздавленная Канделария на всякий случай отскочила к камину.

– От греха подальше, – прошептала старуха.

Розалия Станиславовна победоносно смотрела на проигравшего этот раунд Рудика.

– Ну и кто из нас на высоте, котик? Возраст берет свое, как ни молодись, а года летят. Сегодня ножки свело, завтра в поясницу вступило, а послезавтра жена кричит «вира», а у тебя полная «майна».

В четыре часа гостиная опустела. Направляясь к лестнице со стаканом сока, Розалия услышала голос Канделарии:

– Дочка, можно тебя попросить об одолжении?

– Все что угодно, мамуся. Принести чай? С крысиным ядом? С цианидом? С вытяжкой из семян ядовитого плюща?

– Зачем ты так грубо, я к тебе с миром.

– Проехали. Валяй, чего надо?

– Ты вот тут недавно про брачное ложе говорила. У тебя есть кто-то на примете?

Свекровь закатила глаза:

– Нет, но за отдельную плату я найду для тебя парочку камикадзе.

– Нерусских, что ли?

– Ложись спать, извращенка!

Четверть часа спустя в коттедже царил долгожданный покой.

По пути к Марго Ката с Макаровым практически не разговаривали. Лишь изредка, попадая в пробку, Сергей сетовал на обилие автомобилистов и невозможность добраться до места без простоя на дороге.

– Думается, через пару-тройку лет Москва превратится в одну большую пробку.

– Согласна.

– Придется снова вспоминать советские времена и ежедневно спускаться в метрополитен.

В район Братеево они приехала без четверти час. Рита с братом жили в темно-коричневой Г-образной многоэтажке. У самого лифта Сергей стукнул себя ладонью по лбу:

– Блин, память ни к черту!

– В чем дело?

– Забыл в авто борсетку. Постой тут, я быстро.

Прохаживаясь по грязной лестничной клетке, Ката ощущала всенарастающую тревогу. Мрачный подъезд навевал еще более мрачные мысли. Сейчас она увидит Марго. Увидит… а дальше что? В присутствии Сергея она в любом случае не сможет упомянуть имя Беляны. Нельзя, чтобы Макаров узнал о знакомстве Катки с Фешевой. Значит, придется искать выход из положения, ориентируясь по ситуации. Например, можно будет попросить Макарова принести стакан воды, а еще лучше отправить его в аптеку за таблетками от головной боли. За то время, пока мужчина будет отсутствовать, Катарина попытается прощупать почву. Главное – действовать предельно осторожно и грамотно. Кто знает, что в действительности за фрукт эта Марго? Ведь запросто может статься, что сестренка Сергея в курсе его афер, тогда, озвучив имя Фешевой, Катка рискует нажить на свою голову множество ненужных проблем.

Серей приблизился незаметно:

– Можем идти.

Копейкина вскрикнула:

– Ненавижу, когда подкрадываются сзади!

– Напугал? Извини. Учту на будущее – к Катарине Копейкиной следует подходить исключительно спереди.