пожар, один человек сильно обгорел. Он совершил героический поступок, спасая других людей. Для обожженных мест потребовалась новая кожа. Нашлись люди (их было несколько человек), которые поделились своей кожей. Заведующий отделом иллюстрации молодежного журнала предложил мне поехать в командировку. Мне нужно было объездить этих людей, сделать съемку для очерка об этом герое. Первая командировка в глубинку. Ура! Даю согласие. Без оформления документов мчусь на вокзал.

Самого героя я нашел довольно быстро: он лежал в больнице, весь укутанный, перебинтованный, глаза открыты, еле говорит. Впервые в жизни мне предстояло сформулировать тему. Что я мог снять, будучи неопытным мальчишкой? Больничную койку? На койке больной человек, весь в бинтах? Снял.

Теперь потребовалось найти тех самых людей, которые поделились своей кожей. А эти люди живут в разных селах района. Никаких денег на командировку, на транспорт у меня нет. Вообще, надо сказать, что посылать молодого человека без опыта, без денег с таким сложнейшим заданием – по меньшей мере легкомысленно. Мне хотелось увидеть этих героев такими, какие они есть.

И вот дом первого человека, которого я нашел в селе после долгих автобусных переездов. Стучу в дверь, открывает женщина. Называю фамилию.

– Да-да, он живет здесь, пожалуйста, проходите. Но, знаете, он на работе, будет только в конце дня. Я говорю, что я фотокорреспондент, приехал из Москвы, и мне бы очень хотелось увидеть ее мужа. После небольшой паузы она приглашает меня в избу, в горницу:

– Ждите!

Я сижу на лавке. Сижу час. Сижу два. Надо сказать, что уже сутки, наверное, не смыкал глаз. Меня начинает клонить ко сну, я почти валюсь на лавку. Уже через полусон слышу ее голос:

– Нет, ну что Вы, что Вы! Вот же кровать, пожалуйста, прилягте! Бухаюсь на кровать, покрытую узорчатой вышивкой с множеством подушек, от большой до маленькой. Такие кровати я видел в детских книжках. Я моментально провалился в какое-то блаженство. Не знаю, сколько прошло времени, но проснулся я оттого, что почувствовал чье-то дыхание.

Прямо в лицо. Буквально в пяти-десяти сантиметрах вижу вытаращенные, озверевшие волчьи глаза, которые смотрят на меня из-под нависших бровей. Это хозяин дома – хозяин кровати. Что-то сжалось у меня в груди.

Полумрак с резкими бликами не давал понять, что или кто вцепился в меня взглядом.

Вместо рыка слышу успокаивающий голос:

– Вы нас-то извините!

Я снова объясняю, кто я, что я, откуда и зачем.

Похоже, хозяин несколько успокоился. Выясняется, что нет электричества. Слабенький огонек керосиновой лампы причудливо освещал всю мизансцену. Я хоть и начинающий фотожурналист, но все-таки мозги сработали: хозяин дома держит керосиновую лампу, а я снимаю крупный план моего героя. Это не решало задачи. Надо было выкручиваться. Вспоминаю английскую поговорку: «То, что невозможно, – мы делаем немедленно!» Или надо было ночевать. Но, чтобы ночевать, надо получить приглашение, а его не было. После керосиновой съемки я вылетел в кромешную тьму…

Успел на какой-то автобус. Где ночевал, то ли в автобусе, то ли на конечной автобусной остановке – не помню.

…Так или иначе – вот новый адрес, новый дом. Стучу. Открывается дверь, я делаю шаг внутрь, но натыкаюсь на вытаращенный живот хозяина дома. Животом он меня выпихивает наружу. Выпихивает так, что я скатываюсь со скользкого крыльца.

– Че надо?

– Я должен Вас снять!

– Ну, сымай меня. Вот я! Сымай!

Смотрю ему в глаза. Глаза его сужены, как у китайца. Тут я почувствовал специфический запашок. Самогон, он самый, деревенский самопал!

Что делать? Пришлось снимать то, что вижу. Злобного человека со злобным прищуром. Такой, если что не так, и аппарат разбить может!

С третьим героем аналогичная ситуация…

Приезжаю в Москву, показываю материал. Разочарование заведующего отделом можно было прочесть по его вытянувшемуся и позеленевшему лицу.

– Нет, материал не пойдет! Это брак!

– Как это? Я же потратил свои деньги, ну хоть что-то вернуть…

– Вы не сделали материал, что же возвращать?

Это был хороший урок на будущее. Браться только за то, что ты можешь сделать. Не ездить в командировку без командировочных, без официальных документов. Не поддерживать отношения с подобными типами. Спасибо за урок!

Ученичество

Натюрморт. Предметы искусства. 2006

Варясь в любительском бульоне, невозможно выработать профессиональные навыки. Можно научиться держать камеру в руках, видеть кадр. Но профессия связана с тем, что снимать надо не то, что хочется, а то, что надо!

Были знакомые – знакомые знакомых, которые знали профессионала, фотожурналиста Григория Александровича Н. Предложили ему мальчика на побегушках, то бишь меня. Был назначен первый день встречи, и в этот же день должна была состояться съемка на одном из московских заводов.

Я приехал к моему наставнику домой. Традиционное угощение чаем для знакомства, а затем началась моя работа: выполнение приказов маэстро. Мне предложили погрузить два чемодана в автомобиль. Зачем нужны чемоданы? Достаточно фотоаппарата, и все в порядке. Но я, к счастью, не высказал эту мысль вслух.

Вот мы и на заводе. То, что я видел только в старом немом кино, теперь воочию передо мной. Я с ходу окунулся в шум, грязь, плохую освещенность. Этого я не ожидал от советского завода. Наши героини – это три улыбающиеся девушки. Одеты они были блекло, даже серо, и немного грязновато. Их одежда сливалась с серой окружающей тональностью.

Маэстро по-хозяйски оглядел цех, станки, глянул на сопровождавших нас партийных функционеров и, как бы с их одобрения, обратился к будущим героиням:

– Девчата, ну что вы так? Вас бы приодеть чуток. Платочки разные, блузочки посветлее…

Девчонки захихикали, смущаясь вниманием.

– А где ж их взять-то? У нас только это.

Одна из них легонько оттопырила пальцем спецовку.

Тоном волшебника, для которого нет проблем, фотограф-режиссер произнес: – Я подумал об этом! – нажимая на слове «я». Показывая мне рукой на один из чемоданов, приказывает:

– Открыть!

Открываю чемодан, а там… те самые цветные, яркие комбинезончики, блузочки, платочки! Глаза партийных бонз засветились восторженным одобрением:

– Какой молодец… Наш человек!

На какое-то мгновение наши девчонки почувствовали себя в ателье мод. Улыбки не сходили с их порозовевших лиц:

– Это можно примерить?

– Нужно!

Молодые, уже красавицы, появились перед фотоаппаратом в новых нарядах. На топорщащиеся складки – наплевать! Цветная палитра важнее.

Наступил мой черед выступить на авансцену. Я раскручивал провода, ставил штативы. Почти торжественно водружал приборы с перекальными лампами. Руки мои тотчас почернели, потому что пыль и грязь присутствовали всюду. Но я наблюдал,