– Откуда вы знаете, сударыня? – недоверчиво переспросил юный Фридрих. – Я ничего не слышу.

– Да ты их не услышишь, даже если они к тебе в карман залезут! – отмахнулась от него хозяйка. – Пойдем-ка, Мауриций, посмотрим, что можно сделать.

Старуха сняла с веревки над очагом пучок травы, затем под удивленными взглядами своих гостей скрюченными пальцами вытащила из камина горячий уголек и вышла из лачуги. Кот послушно последовал за ней.

Остановившись на пороге, старуха снова прислушалась, затем из-под руки вгляделась в ночную тьму.

Теперь уже и человек не с таким, как у нее, острым слухом мог различить приближающиеся шаги и приглушенные голоса. А еще – негромкое, но грозное рычание. Старухин кот заволновался, громко фыркнул, глаза его загорелись зеленым огнем.

Старуха кивнула, словно сама с собой соглашаясь, положила перед собой уголек, дунула на него и, когда он разгорелся, бросила сверху пучок сухой травы.

Трава вспыхнула, и от нее поднялась струя белесого дыма. Эта струя поползла по земле, как белесая змея, затем поднялась, расширилась, превратилась в густое облачко и окутала старухину лачугу, как утренний туман.

Как раз в это время из-за деревьев показались несколько путников.

Это были люди самого злодейского и разбойничьего вида, до зубов вооруженные. Один из них вел на поводке огромного черного пса, который не лаял, но время от времени глухо рычал. Во главе отряда шел мужчина, разительно отличающийся от своих спутников – в темно-красном камзоле из дорогого бархата, ничуть не запыленном и не перепачканном, как будто его хозяин и не шел по ночному лесу. Из-под камзола выглядывали воротник из драгоценных брабантских кружев цвета слоновой кости и такие же изысканные манжеты.

Но самым удивительным в этом человеке было его лицо, точнее, то, что оно было закрыто маской, казалось, выточенной из серебристого лунного света, с миндалевидными прорезями, сквозь которые смотрели темные глаза.

– Где же они? – проговорил этот господин, обращаясь к шагавшему рядом одноглазому верзиле с аркебузой на плече. – Я был уверен, что мы их вот-вот увидим.

– Никуда они от нас не денутся, господин барон! – отвечал на это одноглазый. – Старик вот-вот упадет без сил, да и молодой устал до крайности…

– Но мне казалось, что мы их уже догоняем! Не могли ли мы сбиться со следа?

– Не извольте беспокоиться, Сатана не потеряет их след, да у меня самого нюх не хуже, чем у охотничьей собаки! Мы их непременно догоним, не пройдет и часа!

– Мне недавно казалось, что я вижу огонь среди деревьев. Я думал, что там какое-то жилье, но теперь ничего не вижу. Мало того что и так темно, а тут еще и туман…

– Нет здесь никакого жилья, господин барон! Кто захочет жить в такой глухомани?

Тем не менее черный пес забеспокоился, зарычал громче прежнего и стал рваться с поводка.

– Сатана, кажется, что-то почуял! – проговорил барон. – Курт, спусти его с поводка!

Собаку спустили с поводка, она коротко взлаяла и, более не принюхиваясь, устремилась в сторону от тропы, туда, где колыхались особенно густые клочья тумана.

Пес скрылся в тумане – и через мгновение оттуда донесся жалобный визг. Сатана вылетел обратно, скуля, как побитый щенок, и пригибая голову к земле.

– Сатана, что с тобой? – удивленно проговорил его хозяин.

Морда пса была окровавлена, один глаз выцарапан, он оставлял за собой кровавый след.

– Кто его так изувечил? – удивленно проговорил барон.

– Не иначе, рысь! Никакой другой зверь с ним ни за что бы не сладил! Пойдемте скорее прочь, господин барон! Эти рыси – они такие злобные! Неровен час, запрыгнет кому-нибудь из нас на шею да перервет когтями горло! Охотники, которые ходят на рысь, носят специальные железные ошейники…

Шайка скрылась за поворотом тропы.

Старуха погладила кота:

– Молодец, Мауриций! Этот глупый пес впредь будет знать, с кем можно связываться, а с кем не стоит!

Старуха еще немного постояла на пороге, дожидаясь, когда шаги разбойников стихнут в лесной чаще, а потом вместе с котом вернулась в свою лачугу.

– Они прошли мимо! – проговорила она, обращаясь к своим гостям.

– Неужели вам удалось сбить их со следа?

– Удалось, сегодняшнюю ночь вы можете спать спокойно. Так и быть – пользуйтесь моим гостеприимством. Впрочем, если бы я знала, кто преследует вас, я бы дважды подумала, прежде чем впустить вас в свой дом…

– Что, вы узнали их? – в голосе дяди Готфрида прозвучал испуг.

– По крайней мере, одного из них. Но этот один стоит весьма многих… по вашим следам, господа, идет не кто иной, как сам барон де Оливьер.

– Барон де Оливьер? – переспросил старик удивленно. – Мне не случалось прежде слышать это имя.

– Ваше счастье, сударь, ваше счастье!

– Чем же так знаменит этот барон?

– О, там, где появляется барон де Оливьер в своем красном камзоле, проливается много крови. Поговаривают… – старуха понизила голос и огляделась, словно проверяя, не подслушивают ли ее, – поговаривают, что господин де Оливьер никакой не барон, а один из вернейших слуг самого Сатаны…

– Сатаны? – дядя Готфрид мелко перекрестился. – Надеюсь, вы шутите, сударыня…

– Ничуть. У Сатаны много подручных. Самые главные из них – Астарот, властелин змей, правая рука князя тьмы, и Азазель – знаменосец адского воинства. Но кроме них есть много других: Вельзевул – повелитель мух, демон власти, Аббадон – демон смерти и разрушения, Асмодей – демон похоти, Бегемот – демон обжорства, Бельфегор – демон лени, Велизар – демон лжи, Маммон – демон жадности, Марбас – повелитель болезней и, наконец, Оливьер – демон жестокости. С ним-то вы и столкнулись, на свое несчастье. Еще говорят, что господин де Оливьер иногда выступает под другим именем. Скажем, он двадцать лет служил доктору Фаусту под именем Мефистофель… Правда, это только слухи, но сами знаете – нет дыма без огня…

– Доктору Фаусту? – переспросил юный Фридрих. – Дядюшка, вы ведь знавали доктора Фауста и даже были у него в обучении…

– Что ты болтаешь, неразумный? – Дядя Готфрид сердито покосился на племянника. – Не слушайте его, сударыня, он иногда сам не знает, что говорит!

– Значит, вы не были знакомы с доктором Фаустом? – Хозяйка пристально взглянула на старшего из гостей.

– Конечно, нет! – ответил тот, не раздумывая. – Слышать о нем доводилось, а встречать – нет…

– А этот перстень, откуда он у вас? – Хозяйка цепкой рукой ухватила дядю Готфрида за правую руку, на среднем пальце которой был перстень из темного серебра с выгравированным странным символом из нескольких переплетающихся кругов.

– Купил как-то у бродячего торговца… – ответил мужчина, пряча глаза.