Для начала я решила потревожить сигнализацию машины, если таковая имелась. На брошенный мной снежок «семерка» отозвалась безмолвием. Раз необходимости в установке сигнализации хозяин не видел, выманить его наружу таким способом не удастся. Значит, требовался другой подход к решению вопроса.

Машина стояла у третьего подъезда, и можно было предположить, что владелец проживает именно там. На всех дверях стояли кодовые замки, так что проникнуть внутрь я могла только с чьей-то помощью. Я огляделась. Погода к прогулкам не располагала, поэтому вокруг было пустынно. И только как раз к нужному подъезду направлялся симпатичный представитель начального класса школы с ранцем за спиной. Поколдовав над кнопками замка, он собрался было уже зайти, как я его окликнула:

— Ты не знаешь случайно, чья это машина?

Мальчик проследил за моим пальцем.

— Знаю, — умные глазенки смотрели на меня с интересом.

— А где живет хозяин машины? — Мои слова прозвучали почти как приговор, но это не помешало любопытному малышу задать встречный вопрос:

— А вам зачем?

— Мне сказали, что машина продается, и я хочу ее купить.

Мальчишка сморщил нос:

— Не стоит.

— Это еще почему?

Ответ поразил меня своей лаконичностью и знанием дела.

— Барахло.

Выслушав мои объяснения, касающиеся отсутствия денег на новую машину, мальчонка деловито кивнул.

— Потом не говорите, что я вас не предупреждал. Пошли.

Я послушно перебирала ногами, следуя за вундеркиндом, пока он не остановился на втором этаже.

— Вот его звонок.

Поблагодарив этого развитого не по годам ребенка, я нажала на кнопку звонка. Дверь мне открыл растрепанный молодой человек с бугристым лицом и оловянными гла — зами.

— Кого надо? — дыхнул он в мою сторону перегаром.

— Я от Рудухина Павла. Можно войти?

За спиной хозяина раздавался надрывный плач ребенка и громкие крики, видимо, его матери, вразумлявшей таким действенным образом свое непослушное чадо. Пошевелив извилинами, молодой человек задал следующий содержательный вопрос:

— Че ему надо? Он же недавно только здесь был.

Я брякнула то, что первым пришло в голову:

— Мать его волнуется, он дома не ночевал. Просила узнать, может быть, ты знаешь, где Павел.

Сначала мне пришлось выслушать отборную нецензурщину по поводу Павла и того, где он бывает. Я уже было подумала, что сейчас дверь захлопнется перед моим носом, как вдруг декламатор произнес нечто вразумительное:

— Брал у меня утром машину, а где он сейчас — не знаю.

И тут к нему с криком: «Папа, папа» подбежал вырвавшийся от матери кривоногий карапуз. В руке он держал пустой футляр для ключей. Мужик резким движением вырвал у него кожаный мешочек, вызвав тем самым у ребенка новый приступ истерики, и сунул мне в руку.

— Отдадите Рудухину, когда его найдете. Он в машине забыл.

После чего дверь захлопнулась. Я повертела в руке сей предмет, размышляя о том, что же теперь предпринять, и обнаружила на серой коже футляра инициалы, написанные шариковой ручкой. В следующий момент я уже знала, что мне делать. Пока спускалась по лестнице, набрала Катькин номер.

— Ключи твоего отца в кожаном футляре были у тебя дома?

Мой неожиданный вопрос ее слегка озадачил.

— Да. У меня в столе. А что?

— Проверь, там ли они.

После короткой паузы Катька доложила: ключей нет. В чем я, собственно, не сомневалась. Меня больше интересовало другое.

— Какие ключи лежали в футляре?

— От бабушкиной квартиры на Московской.

Это все, что мне хотелось узнать. Я прервала связь. Так. В первую очередь Рудухину требовалось приобрести дозу героина, уколоться и забыться. Последнее можно неплохо осуществить в квартире на Московской. Конечно, со стороны Рудухина это был бы неосторожный поступок, но разве наркоман в состоянии ломки способен думать об осторожности? Жилплощадь, принадлежавшая Катькиной бабушке, могла стать ему временным пристанищем, иначе с какой целью он стал бы воровать ключи? Оставалось проверить, там ли Рудухин.

Когда я зашла в знакомый подъезд старого дома, работа там кипела пуще вчерашнего. Стучали молотки и раздавался громкий гогот веселившихся строителей. Шум стоял невообразимый. Звонить в дверь было бесполезно — даже если наркоман еще в «своем уме», в чем я сомневалась, он все равно не откроет. Пришлось за информацией обратиться к рабочим. Все разом бросили свои дела и устремили на меня любопытные взгляды.

— Я видел, какой-то мужик зашел в квартиру, — ответил вчерашний мой собеседник, который, как и полагалось, меня не узнал. — Там он сейчас или нет, не могу сказать.

Окна квартиры выходили во двор. Из трех окон только кухонное не было закрыто занавесками. Я прильнула к нему, хорошо разглядела бедную обстановку кухни, но никаких следов Рудухина не увидела. В большом окне зала форточка была открыта. Это подало мне надежду, ведь хозяева так бездумно оставлять открытой форточку в пустой квартире не стали бы. Первый этаж был низким, и я постаралась сквозь щель в шторах заглянуть в комнату.

Рудухин в готовом виде валялся на софе, неестественно раскинув руки и поджав под себя ноги. Соотнеся размеры форточки со своими изящными габаритами, я приняла единственное решение — лезть. Тем более что делать это придется далеко не в первый раз. Моя богатая практика насчитывала уже несколько таких удачных попыток. Прежде чем приступить, оглянулась по сторонам, проверив, не сосредоточен ли на мне чей-то назойливый взгляд.

Дворик не подавал признаков жизни, и в соседних окнах никто не торчал. Я сняла дубленку, встала на кирпичный выступ, который как будто специально архитекторы предусмотрели для воров-домушников, и принялась осуществлять задуманное. С некоторым трудом, но этот акробатический этюд мне в конце концов удался, и я оказалась на подоконнике. Я спрыгнула в комнату, осмотрелась.

Рудухину было не до посетителей. Он находился в другом мире, куда доступ открыт только привилегированным — безвольным и отчаявшимся. Таким, как он. На полу валялись шприц и жгут.

Первым делом я обнаружила две связки ключей. Один желтенький ключик на первой был мне знаком — им я открывала общую дверь коммунальной квартиры Самохвалова. Ключи со второй связки, как я предполагала, украденной Рудухиным сегодня у Катьки, открывали замки квартиры, в которой я сейчас находилась. Обе находки я переложила в свою дубленку. В куртке денег не оказалось, зато я нашла во внутреннем кармане квитанции на оплату жилья и коммунальных услуг. Посмотрев на них внимательнее, последнюю жировку, удивилась: сегодняшним числом было уплачено за коммунальные услуги прошедшего полугодия.

Видимо, наркуша решил на радостях оплатить все долги. Судя по времени, отмеченному на штемпеле, сделал он это чуть ли не в первую очередь после кражи, что, с моей точки зрения, было крайне нелогично. Но разве может быть логика у такого антисоциального типа? Книжку я положила на место. Осталось осмотреть самого ворюгу. Карманы имелись на рубашке, под джемпером и в джинсах. Под моими руками «отдыхающий» только тихо стонал и бормотал что-то невнятное.