Я уже начала тяготиться ролью опекунши, но и бросать свою клиентку в полуобморочном состоянии не могла. Меня неожиданно выручила Регина, которая отпросилась с работы по причине плохого самочувствия. Теперь в доме Коршуновых организовался лазарет. Пока Катька находилась в полузабытье, я поведала ее матери краткое содержание детективного сериала с участием небезызвестных ей лиц, в котором я также принимала непосредственное участие.

Регина восприняла услышанное более спокойно, нежели ее дочь, хотя на лице оставил свой отпечаток ужас. Сдав таким образом чадо в лице Катьки другой няньке, я поспешила ретироваться. Конверт с оставшейся суммой (после вычета из нее зарплаты себе, любимой) я положила на стол в гостиной, о чем напоследок предупредила Регину. Еще один должок числился за мной — пистолет, изъятый у Рудухина, но его я решила на всякий случай оставить себе. Все равно Катька лишена знания, что с ним дальше делать, к тому же не исключено, что он опять попадет в трясущиеся руки Рудухина и будет им неправильно использован. Будем считать, что за присвоение огнестрельного оружия я оправдалась.

Из Катькиного дома меня вытолкнуло желание никогда больше сюда не возвращаться. Конечно, Катьке я сочувствовала, но атмосфера вечного нытья угнетала и раздражала меня.

На улице дул холодный норд-ост, но мне почему-то легче дышалось здесь, чем в кондиционированной квартире Коршуновых.

Заключительную закорючку в этом деле я решила поставить в фирме «Риэлт-компани». Когда переступила ее порог, то нашла Женьку Логинову разговаривающей с миловидной женщиной. Первая расписывала второй малогабаритные прелести однокомнатной квартиры в Заводском районе. А на мой взгляд — как там вообще люди живут?

Закончив с клиенткой, Женька перевела на меня нетерпеливый взгляд. Я честно поведала Женьке о «двуликом Янусе» Валерии Николаевиче. В качестве доказательства его неоспоримой вины перед этой уважаемой фирмой по недвижимости я предоставила Женьке кассету с записью разговора Белых с Коршуновым у последнего в кабинете, который я записывала сидя у Григория в машине. Хотя непосредственно фирмы «Риэлт-компани» разговор не касался, все же сделать вывод о тесном сотрудничестве вышеназванных господ было довольно просто. Женька, восприняв информацию, впала в легкий транс, затем много и долго сетовала, что Алексей заплатил деньги виновнику своих несчастий.

Если бы она знала, к кому в итоге перекочевали доллары ее шефа! Но не зря говорят — чем меньше знаешь, тем спится спокойней. Я пеклась о спокойствии бывшей сослуживицы, поэтому скромно умолчала о своем «левом» доходе, источником которого явился Женькин начальник.

Обоюдное чувство радости посетило нас. Женька радовалась тому, что сможет реабилитироваться в глазах начальника — Алексея. Я — тому, что дополнительно насолила и подмочила репутацию Пинкертону. Женьке не терпелось поделиться новостями с шефом, а мне не терпелось покончить наконец со всем и попасть домой. На этой оптимистической ноте мы расстались. Я плюхнулась на сиденье «девятки» и долго осознавала, что теперь могу больше не думать о Самохваловых, Коршуновых, Рудухиных и иже с ними. Все. Опускайте занавес. Теперь Таня Иванова будет отдыхать и поправлять свое здоровье. Надо же на что-то потратить валюту!

— К концу сегодняшнего дня от меня не останется живого места! — возмущался Гриша. — Будь проклят тот день, когда я сел за баранку этого пылесоса.

Произнеся эту киношную фразу, Григорий в очередной раз завалился в снег. День сегодня выдался чудесный: светило солнце, снег искрился, легкий ветерок не давал застаиваться на месте. Таня Иванова на сей раз выступила в роли учителя-горнолыжника. Ученик мне достался покладистый, и хотя много возмущался, но делал это с присущей ему долей самоиронии. Каждый раз, когда он довольно неуклюже пытался повторить мои движения, я покатывалась со смеху. Единственное, что у него неплохо получалось, — цепляться бугелем за тросс подъемника и ползти потихоньку вверх, отдыхая от спуска.

День близился к вечеру, и у Григория стало даже кое-что получаться, но он обзавидовался моему свободному виртуозному спуску с горы, и это подорвало его моральные силы. В итоге он сдал свой комплект лыж и ботинок и, прохаживаясь у подножия, наблюдал оттуда за моим «полетом». А я действительно отдыхала и была готова кататься до самого закрытия базы, но пожалела скучающего Гришу. Я не без труда уговорила его поучаствовать в этом мероприятии, и он согласился. Теперь нужно сделать ему снисхождение в прямом и переносном смыслах.

— Ты авантюристка по жизни, — выдал он заключение, когда я спустилась вниз окончательно.

— Не больше, чем полагается по профессии, — улыбнулась я в ответ.

Когда мы ехали в машине — обязанность вождения Гриша взял на себя, поэтому мы сидели в его «Москвиче», мой попутчик поинтересовался:

— Как поживает твой кот?

— О! Животина теперь в надежных руках.

И я рассказала Грише, как вчера встретила у подъезда Верочку, жену того самого дяди Пети, который вызволил меня из лифта. С округленными от возмущения глазами она, видя во мне потенциального слушателя, выложила страшную историю. Все дело было в том, что у них в квартире завелись мыши.

— Подумать только! — причитала она. — На втором этаже мыши! Куда мы катимся!

«Вот к кому я пристрою своего кота», — сразу сообразила я.

Правда, Верочка вначале пыталась доказать мне неоспоримое преимущество мышеловки перед представителем семейства кошачьих, но я убедила ее в обратном. Посмотрев, как я пожимаю недоуменно плечами и выказываю удивление, как они вообще до этого жили без кошки, Верочка сдалась. И я была уверена, что серенький котеночек превратится в холеного котяру — уж Верочка не даст ему помереть с голода. У нее с этим строго.

Вечером у нас с Григорием был запланирован поход в ресторан. Так как Гриша оказал мне неоценимую помощь в только что раскрытом мною деле, я попыталась поделиться с ним гонораром. Брать у меня деньги он посчитал ниже своего достоинства, сказал, что помогал мне совсем не ради этого. Я обозвала его ископаемым, и мы чуть не поругались. Ради сглаживания конфликтной ситуации и дабы просто отдохнуть в приятной обстановке, вкусно поесть и, может быть, чуть-чуть потанцевать, я и пригласила Григория в ресторан.

Мы сидели за уютным столиком и мило беседовали. Обстановка была ненавязчивой, молодой обаятельный певец исполнял неизвестную мне мелодичную песню под аккомпанемент рояля. Я поглощала устрицы, Гриша ел крабов. Как только закончили с едой, мой спутник пригласил меня на медленный танец. Не спеша поворачиваясь в танце, я вдруг зацепилась взглядом за знакомое лицо, входившее в зал вместе с пышной дамой. Так, так. Значит, любим ходить по ресторанам с толстушками? Пройдя за столик и усадив свою даму, «лицо» село ко мне спиной. И правильно сделало, потому как мне в голову пришла неплохая мысль, которой я про себя посмеялась. И вовсе необязательно, чтобы это «лицо» меня видело. Пусть будет сюрприз. Я дождалась, когда песня закончится, и, воспользовавшись паузой, подошла к солисту. Пошептавшись с ним немножко и сунув ему в карман пиджака зеленую бумажку, я вернулась за свой столик. Солист посовещался с аккомпаниатором, затем объявил в микрофон: