Гордон и Шорр Кан, не отрывая глаз от экранов, с трудомборолись с накатывающими волнами страха.

– Однажды мне довелось пересечь туманностьОриона, – сказал Гордон. – Теперь я понимаю, что это были детскиеигры. Здесь настоящий ад. Ты действительно веришь, что у нас есть шанс?

– Да, – ответил Хелл Беррел. – Если только невлезем в непрозрачную для радаров тучу. Но могу подсказать, каким образом выможете увеличить эту вероятность до ста процентов.

– И каким же?

– Оставив меня в покое.» – Хелл Беррел побагровел отгнева. – Мне гораздо удобнее работать без ваших комплиментов.

– Он прав, – отметил Шорр Кан. – Мы не всилах ему помочь. Хотя подождите. Есть одна вещь… Я сейчас вернусь.

С этими словами бывший диктатор покинул штурманскую. Гордонопустился в одно из стоявших отдельно кресел, предназначенных для высшихофицеров корабля, которые командовали отсюда действиями пилотов. На экранахцарил полный хаос, но, насколько понимал Гордон, кораблей преследователей видноне было. На это Хелл Беррел и рассчитывал: противник, увидев, что они входят вобласть Разбитых Звезд, сочтет их гибель неминуемой и на преследование вряд лирешится. Так и получилось.

Гордон со страхом смотрел на экран, перед которым застыл внапряженной позе Хелл Беррел. Во всех направлениях мелькали огни и разноцветныевспышки, проносились каменные глыбы и осколки всевозможных форм и размеров. Невыдержав, Гордон отвернулся. А он-то считал, что неплохо знает Галактику! Каквыяснилось, все, что он раньше видел, это только цветочки… Вернулся Шорр Кан сбутылками и фужерами.

– Я вдруг подумал, что у Обд Долла должен бытьгде-нибудь бар. Эти графы не упустят случая пропустить рюмочку-другую. Держите.

Гордон машинально взял протянутый фужер.

– Пить? Сейчас? Здесь? – Он кивнул головой всторону экрана, сумасшедшей пляски обломков, пыли, цветных бликов и вспышекогня. – В любой момент какой-нибудь осколок…

Шорр Кан опустился в соседнее кресло.

– Вот именно. Можно ли придумать лучший повод, чтобывыпить?

Неожиданно для себя Гордон улыбнулся. Он был напуган дотакой степени, что стал нечувствителен к страху. Страх убил в нем страх.Парадоксально, но предложение Шорр Кана показалось ему сейчас вполне разумным.Хелл Беррелу требовалось одно: чтобы они вели себя тихо и не мешали. Что ж, этоне самый худший способ вести себя тихо. Он залпом проглотил содержимое фужера.Вино было молочного цвета, очень нежное на вкус, но обжигало как адскийпламень.

– У нас в Темных Мирах таких вин не водилось, –проговорил Шорр Кан.

– Дайте-ка ваш бокал.

– Припоминаю, – отозвался Гордон. – Когда мыс Лианной были в плену на Талларне… Как это было давно! Тогда вы сказали, чтохотели бы предложить что-нибудь выпить, но не держите у себя ничего такого. Этоне сочеталось бы с суровым образом патриота-аскета, который вы себе выбрали.

Шорр Кан с сожалением улыбнулся.

– Да. Но это ни к чему не привело. – Он посмотрелна Гордона, и во взгляде его промелькнуло что-то вроде сожаления.

– Почти вся Галактика была в моих руках. Но тут явилисьвы! Должен признать, вы здорово спутали мои карты.

В рубке раздался звук столь высокий, что заныли зубы – будтокорабль врезался в плотное облако космической пыли и оно, словно огромнаятерка, принялось обрабатывать обшивку. Гордон в тревоге обернулся к экрану.Мелькание звездных огней стало еще интенсивнее. Темный силуэт Хелла частичнозакрывал эту феерию красок, как бы олицетворяя символ борьбы человека сМирозданием.

На Гордона накатила новая волна паники. Он поспешноотвернулся и вновь наполнил бокал.

– Человек из прошлого, – продолжал тем временемШорр Кан. – Разум, вынырнувший из невообразимой пучины времени, обретаетновую жизнь в теле Зарт Арна и превращает в ничто усилия долгих двадцати лет!

Он опрокинул бокал и покачал головой.

– И до чего я дошел? Сначала повелитель Лиги ТемныхМиров ищет прибежище у графов Границы. Потом прячется в зоне Разбитых Звезд вобществе гордого, но слишком прямолинейного имперского капитана и, извинитеменя, Джон Гордон, сумасшедшего землянина, выходца из прошлого, который едва лисам знает, кто он есть… и который совсем скоро превратится в атомы межзвезднойпыли. Какой финал для Шорр Кана!

– Не отчаивайтесь, – усмехнулся Гордон. – Каксказал один из наших писателей, «короли рождаются не для долгой жизни, а дляславы».

– Выпьем же за того, кто это сказал! –провозгласил Шорр Кан. – А на что похоже это ваше далекое прошлое, ДжонГордон? Я уже однажды спрашивал, но тогда вы солгали. Я не поверил ни единомувашему слову.

– Говоря откровенно, мои воспоминания становятся всеменее отчетливыми. – Гордон хлебнул из бокала. – Там был некто Кеог,пытавшийся меня убедить, что будущее, в котором я побывал, это всего лишьнаваждение, самовнушение… «Вы ненавидите Землю и настоящее, – говорилон, – и поэтому придумали все эти звездные королевства и великиекосмические войны». В мое время Землю еще никто не покидал, космическиепутешествия были мечтой, и мои рассказы о будущем он считал бредомсумасшедшего.

Гордон бросил новый взгляд на экран. И тут же пожалел обэтом. На корабль надвигались три огромных огненных сгустка, два яйцевиднойформы и один как гигантское колесо. Хелл Беррел, упрямо наклонив голову, стоялу пульта и, как показалось Гордону, ждал неминуемого конца.

Гордон поспешно отвернулся и вновь наполнил бокал. Оннадеялся, что времени, чтобы опорожнить его, хватит.

И вдруг вспомнил Лианну. Как странно. В этом непрерывнонарастающем ужасе, в ожидании неминуемой смерти, когда все на свете потеряловсякий смысл, только мысли о ней остались важными и реальными. Даже если онуцелеет – в чем Гордон имел основания сомневаться, – она для негопотеряна. Но, думая о ней, он был счастлив.

Сумасшедший блеск звезд, пылающие лучи света, калейдоскопкрасок… Зрелище притягивало взор помимо воли, несмотря на охвативший еголеденящий ужас.

– Уже довольно давно я понял, – продолжал междутем Шорр Кан, – что вы, Джон Гордон, являетесь пресловутой песчинкой,попавшей в механизм. В другом пространстве и времени совершенно случайновыбирают именно вас, перебрасывают в будущее, где вам абсолютно нечего делать,и вы все без исключения выводите из равновесия. Ваше появление перевернулоГалактику с ног на голову, неужели вы не понимаете этого?

– Вы преувеличиваете, – ответил Гордон. – Явсего-навсего разрушил амбициозные планы некоего Шорр Кана. И ничего больше.