- Да неважно. Ты пыталась сбежать от меня и этого дома. С моим ребенком, Вика, - нахмурился Андрей.

Я заледенела до кончиков пальцев.

- Как все просто для тебя, - усмехаюсь нервно, - неважно! А ты знаешь, насколько это все-таки было важно для меня, Андрей?

- Все-таки я был прав. Тогда ты предприняла попытку сбежать, но твоему отцу стало плохо, и ты не смогла бросить его, так? – бился Андрей за свою правду.

Если я признаюсь, то это будет крахом всего.

А отрицать правду было глупо.

Отворачиваюсь и отступаю на шаг от разозленного мужчины. Что сказать? Я отвожу взгляд и сцепляю руки за спиной. Нервно.

- Ты прав. Я уехала к родителям, чтобы предупредить их, ведь ты первым делом поехал бы к ним.

- Вика… - вижу, как его взгляд метает молнии.

Но ведь это Андрей. Он никогда не делал мне больно. И сейчас не сделает, ведь так? Смело продолжаю говорить:

- Я просто хотела исчезнуть на время, чтобы подумать. Мне было это необходимо.

- Хорошо, - недобро взглянул Андрей, - ты провела у койки отца месяц, тебе этого не хватило? Не помогло? Или я больше тебе не мил?

Я больше не выдерживаю:

- Расскажи мне историю Аси. Это барьер между нами, Андрей, огромный барьер! А если тебе нечего сказать мне, то приступай к ужину, а я пойду к дочери.

Ловлю себя на мысли, что никогда ранее я не произносила «наша дочь». Всегда либо «дочь» и другие уменьшительно-ласкательные, либо «Ульяна». Интересно, Андрей это заметил?

Но Андрей молчит. Только смотрит на меня каким-то мрачным взглядом, словно я вынула из его души все самое потаенное, что скрывалось там многие годы. Что скрывалось слишком глубоко, и вынимать это было нельзя – нельзя было запускать механизм. А сейчас я просто разрушила фундамент его устройства, и чего теперь ожидать… никто не знал.

Устало качаю головой, наблюдая за темнотой в его глазах, и отступаю. Поднимаюсь наверх, провожаемая недобрым взглядом, а у самой внутри все сводит от напряжения.

- Я все слышала…

Лера все знает, поэтому глядит на меня с опаской и пониманием. Я смотрю на черноволосую малышку в руках подруги и улыбаюсь - Ульяна сладко спала в ее объятиях.

- Он не рассказал?

- Нет… Ох, я ведь хотела покормить дочку, а она уснула, - шепчу я с улыбкой, прикрывая дверь в спальню Тимура.

- Я кого угодно уложу спатеньки, - стрельнула глазками Атаманова и улыбнулась.

Обычно здесь мы с Лерой проводили время за разговорами. В глазах подруги показался страх:

- Сколько это будет продолжаться? Он стал странно себя вести, Вика, я переживаю за вас с крошкой.

- Пока он не знает правду, все будет нормально. Мне нужно еще немного времени, чтобы уйти. Навсегда.

Я чувствовала, что Андрей вспоминает историю Аси. Именно сейчас и именно в эту секунду, еще не приступив к ужину. Это и было самое потаенное, самое фундаментальное в его черной душе, но узнала я об этом намного позже…

Год спустя основных событий

Сегодня был первый день командировки Андрея. К счастью меня прошлой и к сожалению меня настоящей, продлится она недолго, всего три дня, и хотя бы это время я желала провести с малышкой вдвоем, наедине. Без мужчины, которого я, с собственному удивлению, более не любила...

Забавно, но будь Андрей чуточку внимательнее раньше, в нашей жизни все было бы хорошо. Если бы он проявлял тогда такое внимание ко мне, какое он проявляет сейчас, то и жизнь сложилась бы иначе. Теперь же его забота и внимание кажутся до отвращения лишними, ненужными, надоедливыми.

Домашние дела были переделаны, Андрея я проводила еще с утра, а малышку уложила на обеденный сон. Она была послушная, моя дочка понимала, как ее маме хотелось подумать... побыть в одиночестве, прислушаться к этой тоскливой тишине.

Я устроилась с чашкой горячего чая, пока Ульяна сладко сопела.

Думала ли я, что захочу сбежать из этого дома? Что мужчина моей любви перестанет быть таковым и что эта самая любовь пройдет столь быстро? Думала ли я когда-то, что у меня появится ребенок от другого мужчины, не от Андрея?

Боже мой, зачем я снова начала думать об этом? Зачем?

К счастью, мои мысли вскоре прерываются. Телефон начинает вибрировать, и я, чтобы окончательно не податься мрачным мыслям, быстро поднимаю трубку. На экране отображается знакомое мне имя.

- Вика, Андрей уже уехал? – слышу радостный голос подруги.

- Да, Лерка, - облегченно выдыхаю я, - давай не сегодня. Придешь завтра?

- Хочется побыть одной? – догадывается Атаманова.

- Прости... хочу, - шепчу я.

- Понимаю, Вик. Понимаю. Приеду завтра, но от ночевки тебе не отделаться! Я с нетерпением жду, когда смогу потискать вашу с Тимуром малявочку!

- Лера... Что ты говоришь такое? - до боли кусаю губу.

- До завтра, милая, - пропела Лера, чмокнув меня напоследок.

Откладываю телефон в сторону, сбрасывая звонок. Лера упорно напоминает мне о том, что Ульяна - дочь Тимура. Да, я больше не испытываю прежних чувств к Андрею, но все было бы проще и лучше, если бы я была беременна от него. Мне бы не пришлось врать и бояться правды.

Ведь было бы проще, не так ли? Может быть, и не успело бы все разрушиться между нами с Андреем, а дочь объединила бы нас. Теперь же... я в западне.

Смотрю на бескрайний лес, что расстилался из окна в спальне Тимура. Отсюда вид лучше. Или воспоминания здесь лучше? Впрочем, и то, и другое заставляло меня неизменно приходить сюда, садиться на широкий подоконник, на котором когда-то сидел сам Чернов-старший, и просто сидеть, о чем-то мечтая.

Я снова глубоко вздыхаю, а сердце все никак не может успокоиться от того ритма, что задала нам жизнь. Я прихожу сюда, чтобы посмотреть на белоснежный лес, но на деле я прихожу сюда не по этой причине. Действительно ли вид лучше? Нет, здесь просто спокойнее, а наша спальня с Андреем давно перестала быть таковой для меня.

Телефон снова вибрирует. Лера, милая, я ведь хочу побыть в тишине...

Поднимаю телефон, но вижу на экране совсем другое.

То, от чего мое сердце ухает вниз.

Обрывается где-то ниже, так, что я перестаю слышать даже собственное дыхание.

«Здравствуй, Вика…»

Сначала прихожу в себя, а затем незамедлительно печатаю ответ:

«Кто это?»

«Как дочка?», - приходит в ответ.

Два слова, но... сколько же эмоций.

Проходят минуты, прежде чем я начинаю правильно дышать и даже могу двигаться. Экран телефона давно потух, и тогда я снова разблокировала его, чтобы прочитать предложение из двух слов еще раз.