class="p1">– Возьмите ореховый торт, – сказала она, – его испекла мама Жюлианны. Экстазный.

Они попробовали торт, слегка смутившись оттого, что Жерсанда была такой дружелюбной, а они над ней смеялись. Диджей поставил диск dry blood ethnic, и Кловис Булесте пригласил Беотэги, которая поспешила проглотить свой кусок.

Дениза и Беттина остались одни. Вскоре к ним присоединилась Изильда, потом подошла Лори и заявила, хотя никто ни о чем ее не спра шивал, что она совсем, ну просто совсем-совсем не суеверна.

– А моя мама, – проорала Изильда, пытаясь перекричать музыку, которую Орель врубил на полную громкость, – суеверная с тех пор, как ее подруга гадала ей на картах Таро и предсказала большое несчастье.

– Да? И оно случилось? – гаркнула Дениза.

– Не одно! Два несчастья! – завопила Изильда. – В один вечер!

– Что? – громыхнула Беттина.

– Первое: мой отец приготовил ужин. Второе: коллега, которую они пригласили в гости, подарила им полное собрание… как его… Селин.

– Сумки или туфли?

В мерцающей тьме раздался вопль. Кричал Жан-Рашид – на его футболку приземлился сорбет с гуайявой, выбитый из рук Анн-Люсетты.

Диджей сменил диск. Теперь это был beat nuclear, Беттина его просто о-бо-жа-ла. Она отбивала такт подбородком. Вольфганг Фуонг из 3-го «В» пригласил ее на танец. Танцевал он немного однообразно, но непло хо. Пригласил он ее и на следующий, под sick bounce. Вся взмокшая, она присоединилась к группе, гоготавшей, как стая галок, у буфета.

– Мой старик двинулся по фазе, с тех пор как второй раз женился, – рассказывал Овид Гаэтану. – А твоя мать?

– Полгода встречается с клевым чуваком, такой весь из себя Эйфелева башня, – ответил Гаэтан и продолжал, обращаясь к Лили: – Слушай, шикардос твоя юбка.

– Мне ее дядя сшил. Мой дядя шьет – это топ-Ниагара.

Беттина зачерпнула розовую жидкость из большой салатницы и наполнила чистый на вид стаканчик. Попробовала: малабарский ром + клубничный сироп + базилик. Она поморщилась и украдкой отставила стаканчик, как будто он был пуст.

Тьму вдруг прорезал коридор света. К то-то открыл дверь гаража. В проеме китайской тенью возник силуэт.

– «Нанук-Айс»! Доставка! – раздался, перекрывая музыку, голос Мерлина. – Кто примет товар?

Беттина чуть не хлопнулась в обморок.

В ту же секунду она почувствовала, что где-то среди танцующих Дениза и Беотэги наблюдают за ней. Только не подавать виду, не подавать виду. Она наугад схватила со стола стакан. Это был тот самый оставленный ею малабарский ром с клубникой и базиликом. Она выпила. Медленно. Смакуя каждый глоток. Когда допила, ей показалось, будто она дней пять дрейфовала на надувной шлюпке.

Итак, Мерлин здесь.

Она схватилась за стол и едва удержалась, чтобы не нырнуть под него. Зажмурилась. Когда она открыла глаза, Жанина Мюр уже держала Мерлина под локоть, увлекая его в исступленный speed slide.

– Он танцует! – прошептал голос Денизы ей в ухо.

– Прикинь, это твой доставщик из «Нанука»? – прошелестела рядом Беотэги. – Офигенно у него получается!

– Это не мой…

Она не договорила. Танцевал он действительно круто. Его руки и бедра ритмично колыхались, партнерша была на седьмом небе.

Беттина подумала, что когда-нибудь убьет Жанину Мюр, и искренне удивилась, обнаружив, что ревнует.

И она была не одинока. Соланж Бинь вклинилась между Жаниной и Мерлином, весело подпрыгивая. Вскоре к ним присоединилась Лавинелла, потом Эрмангарда. Диджей прибавил звук на горе мальчикам, которых все девушки бросили в мгновение ока, образовав три кружка вокруг доставщика из «Нанука», который танцевал как бог.

Беттина налила себе еще гремучей смеси.

– Все хорошо? – спросил за ее спиной встревоженный голос мадам Пейрасолоньо, мамы Жерсанды и Ореля.

– Да… кажется, – слабо выговорила Беттина, не сразу поняв, что вопрос мамы Жерсанды относится ко всем, а не к ней в отдельности.

То, что должно было случиться, случилось. Танцуя то с одной, то с другой партнершей по всему гаражу, Мерлин в очередном пируэте оказался прямо перед ней. Он тотчас исчез, кружась с Жюлианной, на другом конце гаража. И оставался там, пока следующий пируэт не вернул его, на этот раз в паре с Ипполитой Ренуар, прямо под нос Беттины.

– Я так и думал, что это ты, – сказал он и снова скрылся. – Потанцуешь со мной? – спросил он, вновь появившись с Илоной.

Он бесцеремонно снял руку с плеч Илоны и обвил ею плечи Бетти ны. Притянул ее к себе и обнял за талию. Он танцевал изумительно. Экстазно, сказала бы Жерсанда. Шикардос. Эйфелева башня. Топ-Ниагара.

Она высвободилась. Прежде чем он успел ее удержать, между ними уже оказалась Лавинелла, а диджей ускорил ритм.

– Этот парень двигается dry-guérilla! – крикнула Лили в мигающую тьму.

Dry-guérilla? Беттина никогда о таком не слышала, но сразу поняла, что хотела сказать Лили.

Рука Мерлина вернулась к ней и стала настойчивее. Прижавшись к ее лопаткам, она увлекла ее на середину помещения. О боже, подумала Беттина, я танцую, танцую с ним, и это наслаждение, и она кружилась то далеко от него, то очень близко, и снова далеко, и снова близко. Ее лоб коснулся его подбородка. Она видела улыбку Мерлина, такую волнующую, такую прекрасную, чувствовала, как его пальцы сжимают ее руку, и догадывалась, что ему так же хорошо, как ей, что он так же счастлив.

Их танец длился долгие чудесные секунды или минуты – до тех пор, пока левое ухо Беттины не уловило начало фразы где-то рядом:

– Все-таки жаль, что он такой…

Конца она не услышала.

Но угадать было нетрудно.

Что он такой…

Такой некрасивый, неказистый, страхолюдный, неэстетичный, рожей не вышел, такой…

Сегодня утром, моя голову, она перепутала краны, когда споласкивалась, и открыла холодный. В точности то же самое она почувствовала сейчас.

Ее глаза наполнились слезами. Она оттолкнула Мерлина и со злостью отвернулась. Он поймал ее за руку.

– Беттина… Ты больше не танцуешь?

– Я больше не танцую.

– Даже со мной?

– Я больше не танцую!

Ей было трудно говорить. Она казалась себе кастрюлей, полной горечи, которая вот-вот вышибет крышку. Злюка, скверная девчонка! Она замахнулась на Мерлина кулачком, не попала, но он в потемках ничего не заметил. Он сказал:

– Мне очень нравится танцевать с тобой.

Она разозлилась на него еще сильнее за то, что он такой добрый и ничего не понимает. Взгляды вокруг стали любопытными, острыми, как гвозди.

– Что с тобой? – продолжал его голос у самой ее щеки. – То ты такая хорошая, то вдруг выпускаешь колючки. А я-то хотел тебе сказать, что был счастлив вчера, когда увидел, как ты ждала у «Нанука»…

– Вчера?

Беттина побледнела. Он видел, как она торчала там. Может быть, шпионил