Пока тело Хартмэна не освободилось от законов этого мира, он не сможет бесконечно вести поиски на Берегу. Выбор музыки – марша, с которым хоронят мертвых, – в качестве сигнала о возвращении в этот мир и пробуждении тела был его небольшим протестом.

Вроде это должна быть та же мелодия, что и всегда, но что-то изменилось. Что-то резало слух. Звуки накладывались, и это можно было понять, только внимательно прислушавшись. Та же мелодия играла с небольшим отставанием. Похоже на картинки с двойственным изображением. Когда одна мелодия захватывает слух, то распознаешь только ее, но если отвлечься, то начинаешь слышать другой мотив.

Осознание этого внезапно преобразило все вокруг Хартмэна. Изображение окружающего мира, которое он считал потоком визуальной информации, теперь представляло собой множество слоев, наложенных друг на друга с небольшим смещением. Такое с ним было впервые.

Логика подсказывала, что бесконечно накладывающиеся одна на другую фазы бытия просто остаются незамеченными. «Неужели мои способности усилились?» – от этой мысли он почувствовал легкое возбуждение. Отведенное ему время подходило к концу, он провел взглядом по Берегу – перед ним расстилался пейзаж, отличный от того, что он видел ранее. По бесконечно тянущемуся побережью шло множество людей, и все они существовали в своих фазах, которые не были синхронизированы.

Что это такое? Его мозг уже закипал от напряжения. Сердце, которое было остановлено, теперь било набат. Пот и слезы, смешавшись, текли по лицу. Казалось, границы его сознания вот-вот разорвет.

– Эй! – прокричал он, увидев в толпе людей спины жены и дочери. – Эй! Не уходите! Не оставляйте меня одного!

«Не повторяется ли тот случай?» – Только он об этом подумал, как перед ним появилась пожилая женщина и ткнула пальцем в грудь. Кто-то схватил его за ноги и потащил с Берега.

В лаборатории он проснулся в одиночестве. Изображение всего вокруг не колебалось, сохраняло четкость и было в одной фазе. Чтобы проверить запись с Берега, он повернулся к монитору и тут понял причину произошедшего с ним. Хиральная сеть была полностью подключена. Сэм в конце концов справился, он соединил все узлы от востока до запада.

Вероятно, явление, которое Хартмэн интерпретировал как расхождение фаз, сейчас происходит на всех Берегах. Теперь все фазы вероятностей можно было опознать еще до того, как совершился выбор и они определились. Все причинно-следственные связи нарушились. Без восстановления целостности с помощью закона метауровня этот мир окажется поглощен морем бесчисленных вариантов развития событий. Другими словами, он будет одновременно существовать и исчезать.

Вдалеке раздался выстрел. «Фрэджайл, наверное, сделала что хотела. Она отомстила? Смогла ли вместе с Хиггсом отправить в последний путь и свои прошлые ошибки?»

– Пойдем. Нам еще нужно кое-что сделать. – У Амелии был такой голос, что это явно не предвещало ничего хорошего. Ему хотелось задать несчетное количество вопросов, но Сэм не мог вымолвить ни слова. Впрочем, можно и без этого, раз уж они смогли встретиться. Он и не верил, что это произойдет. Более чем через десять лет он смог встретиться с ней – не с голограммой и не во сне, а в реальности – сам этот факт переполнял его эмоциями. Амелия не могла не заметить настроение Сэма, но молча шла вперед. Ему оставалось только догонять ее.

– Ты мне еще доверяешь?

«Вопрос ведь не в этом. Я либо должен тебе доверять, либо вынужден тебе верить. Других вариантов нет».

– То, что я воплощаю вымирание, – правда.

«Нет, я хочу спросить – живой ли ты человек на самом деле?» Из головы Сэма никак не выходила такая картина: Амелия с пуповиной, которая соединяет ее с миром мертвых, – как у динозавра или аммонита, увиденных в лаборатории Хартмэна.

– Бриджет, зная…

«Зная это, хотела возрождения Америки? Или же доверила это дочери, ни о чем не подозревая?»

– Я обладаю силой, которая уничтожит человечество, но все равно хочу объединить мир.

«Ничего не понимаю. Америка была разрушена Выходом смерти. Бриджет посвятила всю свою жизнь восстановлению страны. Но если Амелия – фактор вымирания, то получается, что Бриджет сама породила причину хаоса?» Словно змей Уроборос, кусающий себя за хвост, – причина и следствие слились в одно.

– Ты можешь мне не верить, но я все расскажу, когда мы вернемся на восток. Теперь, когда хиральная сеть подключена, нужно объявить жителям всех городов-узлов и всем выживальщикам о возрождении Америки. Иначе мечта Бриджет не будет исполнена. Доверь мне хотя бы это, а пока ни о чем не спрашивай.

Сэм молча кивнул.

– Тогда давай возвращаться.

Амелия впервые улыбнулась и пошла по кромке прибоя.

Побережье тянулось бесконечно далеко, куда дальше, чем было до горизонта. Когда он раньше посещал Берег Амелии, все было так же? Или же это завершенный Берег, соединяющий узлы всех людей?

Амелия продолжала идти вперед, ни разу не оглянувшись на Сэма. Он молча следовал за ней.

– Не хочу возвращаться!

«Почему я плакал, когда был ребенком? Я хотел остаться на Берегу, где нет никого, кроме нас двоих? Как младенец, который боится рождения?»

Внезапно Амелия остановилась. Впереди неподвижно стояла человеческая фигура.

Разглядеть ее в деталях было невозможно из-за большого расстояния, но Сэм понял, что перед ними стоит крепко сложенный мужчина. Амелия обернулась – на ее лице была улыбка, но чувствовалось небольшое напряжение.

– Подождешь здесь, хорошо? – произнесла Амелия тем же тоном, каким она обращалась к маленькому Сэму, и исчезла.

Волны набегали на берег, но не откатывались назад, а двигались только вперед. Вода сковала ноги Сэма, и он не мог двинуться с места – точно так же, как тогда, когда Хиггс погрузил его в море смолы.

Затем он увидел, что рядом с мужчиной появилась хрупкая фигура в красной одежде.

– Наконец-то вы пригласили меня на Берег, – сказал Дайхардмэн и направил на нее дуло револьвера. – Помните?

Он и не ожидал, что она ответит. Слышен был только звук волн.

– Это тот самый револьвер.

Женщина в красном рассматривала ствол, сощурив глаза из-за яркого света.

– Ответьте за свое преступление. Вы разрушили мир, говоря, что хотите объединить его.

Револьвер слегка подрагивал. Дайхардмэн удивился, подумав о том, насколько это жалко выглядит. Получается, он боится? Он подошел ближе, чтобы она не заметила его колебаний. Еще один шаг, и дуло упрется в ее узкую грудь.

Улыбаясь, она схватила револьвер и прижала к своей груди. Он был удивлен силой, скрывающейся в столь хрупком теле, и совсем не мог ей противостоять. Точно так же, как тогда…