Исходя из Птолемея Гефестиона, Адонис одновременно служил мужем Венере и любовницей Аполлону. Этот Адонис-андрогин, как добавляет Крейцер (Creuzer), обретает естественно свое место рядом со знаменитой бисексуальной Венерой из Амафонта, чьи праздники отличались странным обычаем: на них мужчины менялись с женщинами своими одеждами[45].

Согласно Орфею, все пребывает в Юпитере. Следовательно, латинская поэзия была обязана свести в один стих этот мощный андрогинизм:

Jupiter et mas est, atque idem nympha perennis [46]

Великий глава гностической школы Валентин, будучи платоником, не мог не присоединиться к весьма известной системе андрогинов Платона[47]. Для нескольких школ гермафродитизм даже являлся символом земли, пластическая сила которой уподоблялась женскому полу, а производящее начало рассматривалось в качестве мужского пола[48]: именно поэтому некоторые гностические секты делали из земли или Кибелы тот же эон, что и мистический персонаж Σοφία, возлагая на ее главу зубчатую корону[49]. Эти секты шли в своем безумии еще дальше, ибо делая из Святого Духа эон, аналогичный эону Σοφία, они присваивали Святому Духу андрогинизм или оба пола[50].

В индийской религии Брахма[51], великое явление, первое откровение существа, является андрогином; он – образ первого мужчины и первой женщины, соединенных между собой. Изображаемая жемчужным ожерельем цепь сотворенных существ подвешена к руке и ноге первого самца: он, кажется, превозмогает себя, чтобы ожерелье сделало еще одну складку на нем. Кто не распознал бы в этом ожерелье цепь эонов, о которой так часто говорят гностики и аллегория которой видна здесь же – на самой гравюре нашего изображения шкатулки из Эссаруа?

Во II столетии Церкви Вардесан из города Эдессы[52], один из первых в Месопотамии, воспринявших свет Евангелия[53], принадлежал, хотя и слыл ревностным христианином, к гностической ереси Валентина[54]. Вардесан был человеком изумительного знания[55], приобретенного им в своих путешествиях по Персии и Индии[56]; и это знание немало поспособствовало для искажения в нем простоты христианской веры. Именно он дал следующее описание изображения Брахмы:

«Творящий Бог в образе гермафродита имел справа от себя солнце, а слева – луну[57]; на его двух распростертых скрещенных руках были видны множество ангелов или гениев и различные части мироздания: небо, горы, море, река[58], Океан, растения, животные, полное естество[59]».

Я мог бы приводить и дальше иные примеры андрогинизма, но сказанное мной уже достаточно для того, чтобы удостовериться во всеобщности этой идеи, исшедшей от разных культов Греции и Азии в гностические теории, историю которых я попытался наметить; итак, возвращаюсь к тому, что касается наших тамплиеров, и перехожу затем к идолу, являвшемуся одной из главных причин обвинений против них.

Когда я представил публике первую часть своих разъяснений об оккультных практиках тамплиеров, я не имел под рукой великолепную коллекцию Неизданных документов по истории Франции; недавно я скрупулёзно прочитал это издание, почерпнув в нем ряд доказательств, подтверждающих все, что я изначально высказывал. Теперь существование идола или бородатой фигуры, на предмет которой возникало столько разногласий, уже не должно вызывать и тени сомнения, ведь обеспечив материальное доказательство, я прибавляю к нему неопровержимые исторические свидетельства.

Акт обвинения доводил, что тамплиеры особенным образом поклонялись головам[60] на своих капитулах и ассамблеях[61]; и в инструкциях, которые Вильгельм Парижский, один из инквизиторов, рассылал в провинции, повелевалось допрашивать тамплиеров об идоле, имеющем форму человеческой головы с большой бородой[62]. Брат Жан Тайефер (Taillefer) из Лангрского диоцеза, ставший членом ордена в Мормане (Mormans) в Бургундии, заявил, что во время посвящения перед ним на церковном алтаре располагался идол, представлявший собой человеческую фигуру[63].