— Что может эдакого продемонстрировать простая знахарка?

— Разве что кого-нибудь вылечить? — ответил он вопросом на вопрос.

— Ага, вызову добровольца и сделаю интубацию самопишущим пером прямо на виду у зевак. Без рук. Вот все удивятся!

Бальтазар в ужасе посмотрел на меня, а затем от души расхохотался.

— Неплохо! У тебя темное чувство юмора.

— Черное.

— Черное, это если бы ты это не рассказала, а показала.

— Пожалуй, не могу не согласиться. — Я хмуро улыбнулась и решила, что это мой шанс. — Бальтазар, помоги, пожалуйста, а? Научи хотя бы простейшему приему, или, как тут у вас принято, заклинанию? Не понимаю, зачем я здесь, но раз уж ты так настоял на моем участии в конкурсе, помогай. Мало будет толку, если не пройду первое же испытание.

— Мои услуги дорого стоят, — задумчиво протянул демон, оценивающе на меня глядя.

Не выдержав, я грубо высказалась на непечатном русском, что именно думаю о нем и его расценках.

— Между прочим, в некоторых мирах эти слова имеют мощную разрушительную силу и приравниваются к запрещенным заклинаниям, — часто моргая, немного обиженно прокомментировал демон.

— Отлично! Тогда их-то я и продемонстрирую завтра. По рукам?

— Хорошо! Умеешь ты уговаривать, знахарка из Москвинии. — Он иронично ухмыльнулся. — Смотри.

Щелчок пальцев, и на столике появилось какое-то маленькое существо, похожее на стрекозла из дворца, только размерами едва ли больше моей ладони. Оно испуганно заозиралось по сторонам, взлетело на трепещущих крылышках, но тут же оказалось пойманным когтистой рукой. Бальтазар поднес его к самому лицу и прошипел, покосившись на меня:

— Терпеть не могу этих мерзавцев!

Зажав двумя пальцами маленькую голову, он приставил к горлу существа кончик острого когтя. Стрекозлик что-то запищал на незнакомом языке и задрыгал ножками, тщетно порываясь высвободиться. Наблюдать за пыткой было неприятно.

— Прекрати!

— Жалко? Ну тогда ты его и вылечишь.

— А если не смогу?

— Одним виссаром больше, одним меньше, — философски скривил рот демонюка. — Тебе-то какое дело?

— Я не знаю его анатомии, не понимаю принципов лечения магией, не умею…

Не дожидаясь, пока я приведу все доводы, Бальтазар чиркнул когтем, распарывая одну из маленьких ручек от плеча и до локтя. Существо пронзительно запищало, неловко плюхнулось на поверхность стола, баюкая раненую руку, которую уже целиком залила зеленая жижа, заменяющая ему кровь.

— Зачем?!

— Лечи.

— Но как? Здесь разве есть аптечка? Антисептики?

— Просто. Наложи. Руки! — рявкнул демон.

— На себя, что ли? — сорвалась я на тот самый темный юмор.

— На него! Представь, как восстанавливаются ткани, как затягивается, зарастает рана. Да не жалей энергии, но и сразу много не вливай.

Упав на колени возле столика, я осторожно поместила стонущего виссара к себе на ладонь, расположила над ним вторую и прикрыла глаза, пробуя все сделать, как объяснил Бальтазар. Перед внутренним взором постепенно появилась картинка: раненый стрекозлик, которого окутывает мягкое нежно-зеленое свечение, источаемое моей рукой. Я старательно представляла процесс лечения, насколько это было возможно, и даже пыталась играть интенсивностью исходящего из ладони света. Открыв глаза, обнаружила, что и на деле все так.

У меня получилось! Виссар сел, осмотрел руку и широко улыбнулся, его рана затянулась, и намека на нее не осталось. Собираясь сообщить Бальтазару об успехе, я подняла голову, но демона в комнате уже не было. Сей факт нисколечко меня не огорчил. Туда ему и дорога. Или оттуда или, скорее, отсюда.

— Ну все. Кажется, справилась. Лететь можешь?

Виссар встал на ноги и изящно поклонился, приложив все три пары к местам, где, наверное, у него располагались сердца, после чего взмыл в воздух и… банально вылетел в окно. Всего долю секунды я размышляла на тему: а всегда такие вот гости влетают в покои так же свободно, как и вылетают, или нет? После чего бросилась к морфику.

Безжизненный Клякса был жив, хотя его вид оставлял желать лучшего. Совсем плоский и серый, он почти утратил прозрачность. Не медля больше ни секунды, я принялась вливать в него энергию, радуясь своевременной науке. Оказывается, и от Бальтазара может быть толк. Свечение, источаемое моей ладонью, приобрело фиолетовый оттенок и с жадностью поглощалось тельцем морфа, внутри которого возникали всполохи, искорки и вращались какие-то мерцающие пылинки, то и дело появлялись вспышки света как будто где-то далеко. Красиво… Все это становилось ярче и ярче. Завораживало. Одновременно я ощущала наваливающуюся все сильнее слабость.

Пришла в себя, когда в лицо плеснули водой, и, фыркнув, попыталась увернуться. Тут же поток прохладного воздуха обдал мокрую кожу. Я открыла глаза и увидела перед собой морфа. С обеспокоенным выражением на мордочке он махал большими крыльями по виду как у бабочки. Увидев, что я очнулась, Клякса издал радостный звук и выполнил мертвую петлю, прежде чем с размаха шлепнуться мне на грудь и обнять лапками.

— О! Ты в порядке?

Морф снова взмыл в воздух и что-то защебетал.

— Если коротко, ты рад меня видеть?

Дракончик кивнул и растянул челюсти в натуральной улыбке.

— А теперь рассказывай, где ты был и что с тобой случилось. Ну или показывай, — уточнила я.

Все равно ведь он толком не говорит. Но морф только отшатнулся и помотал головой.

— Начинается… — тяжко вздохнула я, и тут же из гостиной послышался голос Карли:

— Диали? Вы здесь?

— Я в спальне, Карли. Заходи, — позвала я, одновременно махая, чтобы морфик куда-нибудь скрылся.

Клякса спикировал на комод и застыл, превратившись в вырезанную из темного камня статуэтку на мгновение раньше, чем лисичка показалась на пороге.

— Простите меня, диали! Я… я опоздала. Хотя… Мне нет прощения…

В ужасе схватив «пель», я выдохнула: до ужина еще осталось минут десять. Успею, если буду собираться быстро.

— Приготовь одежду, что-то темное и простое.

Я бросилась к зеркалу и схватилась за расческу. Приятного синего цвета платье, поданное Карли, длиной в пол с приталенным силуэтом, У-образным вырезом и широким поясом оказалось находкой. Оно выглядело просто и одновременно благородно, к тому же с ним идеально сочетался защитный кулон. Нашлись и мягкие удобные туфельки на семисантиметровой шпильке.

Уже по пути к выходу лисичка, показавшаяся мне грустной, сделала пасс, и мои волосы сами подобрались у висков. Что там в итоге вышло, разглядывать было некогда, и я поторопилась в столовую. Успеваю. Вдруг что-то заставило меня притормозить и остановиться у выхода в галерею.