— Вы чего, девушка? Мне ваших подачек не надо. У нас тут частная клиника. Мы хорошо зарабатываем. — Медсестра приняла независимый вид.

— Да я не деньги, зачем вы так? Я от души. Вот! — Катя торжественно извлекла тюбик с детским кремом. — У меня подруга лечебную косметику распространяет. И порекомендовала мне этот крем. Вы не смотрите, что он выглядит как обычный детский. Это просто упаковка. А содержание — самое инновационное. Это омолаживающий крем. Новейшая разработка. На основе стволовых клеток. Пока его вот в такие тюбики маскируют, чтобы избежать ажиотажа. Выпуск ограничен. Только для своих. Я попробовала — эффект потрясающий. Вот как вы думаете, сколько мне лет?

Толстуха похлопала глазами.

— Ну… Двадцать пять? — предположила она.

— Голубушка, да мне уже сорок пять стукнуло.

— Не может быть!

Это радует…

— Это все крем, — скромно потупилась Катя. — Я готова им с вами поделиться. Правда, он не всем подходит. Возможна аллергия. Так что нужно нанести на лицо сначала для пробы. Если все будет хорошо, я вам этот тюбик подарю. Давайте, пробуйте.

— Прямо здесь?

— Ну так нет же никого. Приемные часы уже закончились.

— Но здесь нет зеркала. Оно в ординаторской.

— Сходите, намажьтесь. На меня прямо сразу подействовало. Мешки под глазами убрались, морщины разгладились. А через неделю я лет на десять помолодела.

— Ох, не знаю, — заколебалась женщина. — Мне вообще-то пост оставлять нельзя. Но попробовать очень хочется. И девчонкам потом расскажу. К нам тут ходит одна с каталогом. Тоже обещает потрясающий эффект. Но что-то я не замечала. По-моему, все эти кремы одинаковы.

— Мне тоже так раньше казалось. — Катя снова принялась энергично кивать. — А потом я поняла: нужно не на красочный каталог смотреть и не на яркую упаковку. Главное — содержание. Моему крему даже реклама не нужна, так он хорош. Но это только для своих…

— Ладно, я мигом, — решилась медсестра, выхватила у посетительницы из рук тюбик и удалилась быстрым шагом.

Конечно, Катя не стала ждать, возникнет ли потрясающий эффект. Аллергии на детский крем точно не будет. Так что совесть, можно сказать, чиста.

Мила все это время дежурила на лестнице, спрятавшись за шторой. Катя дала ей свой пиджачок, чтобы замаскировать больничное одеяние. Хорошо, что сейчас не зима. Никто не помешал им выйти в больничный двор, а потом на тихую московскую улочку.

Вот так Катя украла пациентку из больницы. Конечно, воровать нехорошо. Да и врать насчет целительной силы обычного детского крема. Но у нее не было выбора. С этой клиникой явно дело нечисто. Мила понятия не имела, кто настоял на ее переводе из обычной больницы сюда, кто оплачивал отдельную палату со всеми удобствами. Наверное, тот, кто заказал доктору «особенное лечение», которое могло повлиять на здоровье больной самым неожиданным образом. Нет, она правильно сделала, что решилась сбежать. А Катя лишь немного ей поспособствовала.

— Куда теперь? — спросила Мила, когда они вошли в метро.

— Ну, дома тебя легко найти. Поехали ко мне. — Катя чувствовала себя шпионкой.

Надо же, как изменила ее эта история. Сколько всего произошло после того вечера, когда она услышала возню и крики в подсобке и вмешалась. Где она только не побывала с тех пор: от Ла Скала до больницы, от вечеринки в новой русской усадьбе до допросов. Но, видимо, все это не на пустом месте. Просто раньше были другие путешествия — вглубь, а не вширь. Кате всегда нравилось докапываться до истины, собирать материал и делать выводы. Работа следователя и исследователя во многом похожи. А на какие только уловки ей, тогда еще студентке, не приходилось идти, чтобы заполучить материал из спецхрана! Она записала в архив Надежду, чтобы иметь возможность заказывать в два раза больше дел. Их, как дефицит, больше трех в одни руки не дают. Она врала, что приходится родственницей ректору своего института в надежде, что заказы будут выполнять быстрее…

Кате даже не пришлось пугать родителей неожиданной гостьей. Когда она и Мила сидели в маршрутке, а вернее, стояли в пробке на выезде из столицы, позвонила Надя.

— У жума аврал на работе. Срок сдачи объекта и все такое. Так что три ближайших дня он с мужиками ночует в вагончике на стройплощадке, — сообщила она. — Я Павлика уложу, и можно устроить девичник. У меня есть бутылка вина.

— А я принесу тортик и новости, — пообещала Катя.

Павлик, конечно, раскапризничался, потому что папы нет, а есть какие-то тети. Но ведь главный здесь он, поэтому мама должна обязательно почитать на ночь. Потом просто подержать за руку. Ну и посидеть рядом. И еще посидеть. А он пока подумает, засыпать или нет. Тети без мамы обойдутся, он — нет…

Надежду присутствие Милы не напрягло, даже развлекло. Это лучше, чем говорить Кате банальные слова, прекрасно зная, что клей для разбитого сердца в магазине не купишь. Может, стоит в аптеке поискать? Но Катя нашла другой способ. Вместо того чтобы унывать, она взяла и спасла жертву чьих-то козней.

— Ну и ну! О том, чтобы человека насильно удерживали в коме, я впервые слышу, — призналась Надя, разрезая торт. Йогуртовый, с черносливом. Низкокалорийный, что немаловажно. — Что это за доктора такие?

— Очень похожие на следователей, — хмыкнула Катя. — Продажные.

— А я впервые услышала, что Чижова может так вдохновенно врать. Представляешь, развела эту медсестру с помощью тюбика детского крема, который в ее сумке случайно завалялся, — засмеялась Мила, усиленно налегая на торт.

Еще бы, столько времени без сладкого. И вообще без нормальной еды…

— Ничего особенного, — пожала плечами Катя. — Я просто прикинула, чем можно отвлечь женщину средних лет. Конечно, у меня была мысль устроить засор в туалете и созвать персонал на ликвидацию аварии. Но это как-то грубо.

— К тому же Катя читала классику, — дополнила Надежда не без одобрения. — От крема Азазелло еще никто не отказывался.

— Кстати, Катя, ты что-то говорила про смену работы? — уточнила Мила.

— Да, я теперь работаю на Черкасского.

— Ничего себе! Платон это пережил? Или топал ногами и орал? Между прочим, мне Черкасский тоже обещал найти более перспективную работу.

— Мил, я бы не стала ему особенно верить, — предупредила Катя. — Я тут познакомилась с коллективом поближе. Все делают только то, что им выгодно. Достаточно циничные ребята. Благотворительностью точно не занимаются.

— При чем тут благотворительность? Я — хороший специалист широкого профиля. Правда, сейчас я выгляжу, наверное, не очень.

— А чувствуешь себя как?

— Голова кружится, подташнивает. Но в общем неплохо. Мне кажется, моя травма была не слишком серьезна. Однако кто-то не хотел меня из комы выпускать.

— Хотела бы я знать, кто этот вахтер-недоучка? — прищурилась Надежда.