– Ты такая смешная.

И он снова… просто озвучил свои мысли. Я потянулась за меню, чтобы не отвечать. А когда попыталась прочитать его при таком тусклом освещении (на нашем столике стояла лишь одна крошечная свеча), телефон Гамлета зазвонил.

Он посмотрел на него и виновато перевел взгляд на меня.

– Секундочку, это моя бабушка.

О, непреднамеренный звонок от бабушки за столом. Ничего удивительного. Он заговорил шепотом, но я уловила обрывки тревожного разговора.

Затем снова уткнулась в меню. Все такое дорогое. Я взглянула на холодные блюда, вдруг они дешевле. Хм, цитрусовый салат? У них в буквальном смысле могут подать на ужин что угодно? Какой большой выбор…

– Эй.

Я подняла голову и увидела угрюмое лицо Гамлета.

– Что случилось? – с тревогой спросила я.

– Прости, но ты не против сменить свидание на… ужин с моими бабушкой и дедушкой?

Не против что? Похоже, мое лицо все сказало, потому что он потупил взгляд.

– Ладно, неважно. Извини, надо, наверное, перенести это на другой раз. Мне надо срочно уехать.

– Все в порядке? – спросила я.

Он вздохнул.

– Наверное. Не знаю. Дедушка не в настроении, потому что болеет уже несколько дней и хочет выйти на улицу, хотя ему нельзя. Бабушка просит, чтобы я приехал и отвлек его.

Не знаю, то ли дело в его робкой улыбке, то ли в отразившемся в глазах волнении, совсем не подходящем этой улыбке, но я сказала:

– Конечно. Тогда поехали к ним.

Он уставился на меня, открыв рот.

– Серьезно?

– Да, у меня все равно на это место аллергия.

Он засмеялся и так быстро отодвинул стул, что снова ударил им по стулу женщины. Не успела она что-то сказать, как он произнес:

– Простите. Милая шляпка. – И мы со смехом выбежали оттуда.

Когда мы подъехали к дому бабушки и дедушки Гамлета, я оценила провинциальность этого района. Улица была широкой, чистой и окруженной со всех сторон однообразными соснами алеппскими и фонарями. Солнце начало садиться, и все окрасилось в розовый и оранжевый, на свету оставались только верхушки горной цепи, спрятанной за выстроившимися в ряд типовыми домами.

Долина Сан-Габриель расположилась на самом дальнем востоке Лос-Анджелеса. Куда ни глянь, повсюду были горы – вероятно, самое прекрасное в этом каменном пейзаже.

Гамлет припарковался на широкой подъездной дорожке. Двор и дом выглядели опрятно, но лужайка была коричневой и безжизненной, как и любая другая в июле. Как я оказалась здесь, в доме бабушки и дедушки парня?

Не знаю, чего я ожидала на первом свидании с ним, но точно не этого.

Когда мы направились к входной двери, Гамлет остановился проверить почту. Затем впустил нас в дом своими ключами. Я с любопытством посмотрела на него, когда мы снимали обувь в коридоре.

– У тебя есть ключи от дома бабушки и дедушки?

Он снял кроссовки.

– Да, потому что я с ними живу.

Оу.

– Гамлет! Это ты? – эхом разнесся по дому, в котором, кстати, вкусно пахло, женский голос. Я принюхалась. Сычуаньский перец и кунжутное масло. И… баранина?

– Да, это я! – крикнул он в ответ и бросил на меня взгляд. – Я привел с собой друга.

– Ужин почти готов. Идите сюда!

Ее голос раздавался из-за угла, и мы, пойдя на него, оказались на кухне. Его бабушка стояла у плиты и тушила еду на огромной, почти плоской сковороде. На вид ей было от пятидесяти до семидесяти (азиатские гены всегда скрывают истинный возраст!), невысокая и крепкая женщина с черными волосами, собранными в низкий хвостик. Она оделась в темно-бордовые спортивные штаны и свободную футболку со словами «прекрати ездить за рулем пьяным» и изображением треснувшего зеркала заднего вида.

– Дай мне маленькую миску, – попросила она, протянув левую руку и даже не глядя на нас.

Гамлет открыл шкаф и передал ей фарфоровую миску.

– Бабушка, это Клэра.

Использовав посуду, как черпак, она взяла со сковородки немного еды и понюхала.

– Наверное, идеально. – Она посмотрела на меня. – Клэра, попробуй и скажи, что идеально.

Она отлично говорила на английском и пристально посмотрела на меня, когда я взяла миску. Заглянув в нее, я увидела небольшие кусочки мяса с зеленым луком и перцем.

– Баранина на зубочистках? – уточнила я.

Она явно была потрясена.

– Да, все верно. – Она осмотрела меня с головы до ног. – Но ты не китаянка. Кореянка?

Я кивнула, а затем взяла кусочек идеально обугленной баранины и положила в рот. По вкусовым рецепторам тут же ударил тмин и перец. М-м-м.

– Да, кореянка. Точнее, мои бабушка с дедушкой оттуда. А родители выросли в Бразилии, – сказала я, дожевав.

Она махнула рукой.

– Это хорошо. Как баранина?

– Отличная! – Я показала ей большие пальцы. – Я ела баранину в «Сычуаньской мечте».

– Пф, отстойное местечко.

Я поперхнулась. Гамлет побежал на другой конец кухни, чтобы налить мне воды. Я с благодарностью отпила немного.

– «Сычуаньская мечта» – не отстойное место! – возмутилась я. – Там нравилось бывать моему любимому ресторанному критику Стивену Фитчу, и все говорят, что это самый настоящий Сычуань в городе.

– Говорят люди из провинции Сычуань? Потому что моя семья оттуда.

Она уперла руки в бока и смерила меня взглядом.

Я нахмурилась.

– Ну, все равно там хорошо.

– Клэра, твои родители-бразильцы разве не учили тебя уважать старших?

Гамлет повернулся к ней.

– О господи. Бабушка!

Она пренебрежительно отмахнулась от него.

– Эта девчонка упрямая и все равно не послушает.

Я пожала плечами.

– Возможно. Но еще папа учил меня стоять за то, во что веришь. А я верю в «Сычуаньские мечты».

Бабушка Гамлета драматично закатила глаза и развернулась к плите.

– Дайте мне отдохнуть. В этом-то и проблема с американскими детишками. Вы думаете, что ваше мнение – самое важное. Это так раздражает.

Я засмеялась.

– Мы раздражаем твою бабушку.

Затем перевела взгляд на Гамлета, чтобы проследить за реакцией на мое замечание. Он пристально и очень сосредоточенно смотрел на меня; на губах зависла улыбка. Мне показалось, что на кухне вдруг стало теплее.