Лукреция, пошатываясь, добрела до своих покоев, вошла в спальню, упала на кровать и глухо, хрипло зарыдала.

Так она рыдала час или больше, но вдруг почувствовала спиной чье-то присутствие. Резко обернувшись, увидела старую служанку Аврелию. Старуха стояла в дверях, сложив руки на животе, и с жалостью глядела на свою госпожу.

– Что тебе нужно, старая женщина? – раздраженно спросила Лукреция. – Ты шпионишь за мной? Ты следишь за мной по приказу брата? Что ж, передай ему, что он добился своего, мое сердце разбито. Он всякий раз отнимает у меня то, что мне дорого…

– Я не шпионю за вами, мадонна! – возразила Аврелия. – Я не брала денег у господина герцога и никогда не возьму. Мне причиняет боль ваше страдание, мадонна, и я хочу помочь…

– Чем ты можешь мне помочь, старая женщина? – Лукреция надменно скривила рот, прикрыла покрасневшие от слез глаза. – Не сердись, Аврелия, я не хотела обидеть тебя, но мне никто не может помочь. Разве что… достань мне яду, чтобы я могла последовать за своим возлюбленным. Может быть, еще не поздно.

– Не говорите так, мадонна! – перебила ее служанка. – Вы еще так молоды, а жизнь такая длинная! Вы еще не раз полюбите…

– И каждый раз брат будет отнимать у меня любовь!

– Как знать, как знать…

– Ты говоришь загадками, Аврелия! Скажи яснее.

– Я слышала, господин герцог велел вам больше гулять. Отчего бы вам не прогуляться сегодня вечером?

– Прогуляться? Я не понимаю тебя, Аврелия!

– В свое время вы все поймете, мадонна! А сейчас отдохните, сегодня вас ждет трудная ночь!

Лукреция хотела возразить, хотела отчитать служанку за своеволие, но отчего-то промолчала. На нее навалилась странная апатия. Она легла на длинную кушетку и впала в забытье.

Перед ее глазами проходили мужские лица – властное, мрачное лицо отца, коварное лицо брата, лицо ее первого мужа Джованни Сфорца, который чудом успел спастись от убийц, подосланных Цезарем, ее второго мужа Альберто, герцога Бисчелли… ему было всего девятнадцать лет, и он был красив, как языческий бог Аполлон. Лукреция совершила ошибку, слишком сильно полюбив его и тем самым вызвав ревность брата. Всего через год после свадьбы на ступенях Ватикана на него напали вооруженные люди и нанесли ему несколько опасных ран.

Альберто отнесли обратно в папские апартаменты, и целый месяц Лукреция выхаживала его. Он уже начал выздоравливать, но как-то вечером она оставила его без присмотра, а когда вернулась – Альберто был задушен. Никто в Риме не сомневался, что это злодейство совершил испанец дон Михеле по прозвищу Микелотто, а приказ отдал Цезарь…

Перед глазами Лукреции мелькали еще какие-то лица, но вдруг в комнате раздались тихие крадущиеся шаги и прозвучал едва слышный голос Аврелии:

– Вставайте, мадонна! Время пришло!

Лукреция хотела отчитать служанку, которая слишком много возомнила о себе, – но не сделала ни того, ни другого. Она послушно встала со своего ложа, накинула темный плащ с капюшоном, который принесла ей Аврелия, и последовала за старой служанкой.

Аврелия вывела ее в сад.

Солнце уже село, на сад опустились нежные сумерки. Воздух благоухал цветами апельсиновых деревьев, тихо журчали фонтаны. Из полутьмы выступила белая фигура с угрожающе поднятой рукой. Лукреция тихо вскрикнула, ей показалось, что это оживший Бонакорсо грозит ей за то, что она не последовала за ним в царство мертвых. Но Аврелия приложила палец к губам, взяла ее за руку – и Лукреция поняла, что это всего лишь мраморная статуя языческого бога Аполлона.