– А что в этом особенного? – пожала плечами Бев.

– Мы надеялись, что управляющим станешь ты, когда тебе наконец надоест бесконечно грызть гранит науки. Но ты пока не проявила никакого интереса к работе в «Пейдж», поэтому...

– У меня просто не укладывается все это в голове! – простонала я, борясь с позывами рвоты.

– Давайте разбудим бедного Питера, – предложила Мэгс. – У него был такой трудный день! Сам он, разумеется, не объяснил, что именно произошло между вами. Но тебе следовало бы быть с ним более любезной. На мальчике лица не было! Послушай, Порция, ты играешь или нет?

Я раскрыла рот и молча уставилась на всю эту безумную компанию. Вера сокрушенно причмокивала губами и покачивала головой. Бев никогда еще на моей памяти не выглядела такой довольной. Мэгс беззаботно улыбалась, словно бы ничего особенного не произошло.

– Спокойной ночи, «барышни»! – сказала я и пошла назад к дому. Мэгс догнала меня уже на веранде. Я обернулась.

– Он славный мальчик! – выдохнула она. – И он тебя любит!

– У тебя совсем крыша поехала! – вскричала я. – Когда же ты прекратишь подгонять мою жизнь под свои мерки? Разве ты не понимаешь, что из этого ничего не выйдет?

Она погладила ладонью рукав своей шелковой блузы, взглянула мне в глаза и сказала:

– Но у тебя ведь тоже пока ничего не ладится? Не так ли?

Я отвернулась от нее и пешком отправилась в «Пейдж», наступая на каждую знакомую мне с детства трещину на тротуаре. Идти мне нужно было шесть кварталов.

– Значит, ты так и не разговариваешь с ними с тех пор? – спросила у меня Бьюджи во время оздоровительной прогулки.

– Нет, – покачала я головой.

– А как поживает Питер?

– Он сейчас у «барышень». А я к ним не хожу.

– А ведь прошла уже целая неделя, – сказала Бьюджи. – У тебя определенно началась депрессия.

– Ты так считаешь? – Я поддела камушек носком туфли. – А по-моему, я вполне бодра и здорова.

– Ну а что насчет Йена? – поинтересовалась подруга, скептически ухмыльнувшись.

– Его я тоже с тех пор не видела. Ты единственный человек, с которым я общаюсь. Если не считать телефонного разговора с моим факультетским куратором. Эта женщина была достаточно тактична, чтобы сделать вид, будто она поверила, что я почти завершила работу над диссертацией.

– А когда защита? – полюбопытствовала Бьюджи.

– В декабре. Но пока работа готова только вчерне, – неохотно объяснила я.

– Черт бы тебя побрал, Порция! Хочешь перечеркнуть двенадцать лет учебы? – возмутилась Бьюджи.

– Да с чего ты это взяла? Пока еще время у меня есть. Откровенно говоря, я собиралась защищаться в декабре, чтобы получить шанс быть представленной в качестве претендента на одну вакансию, открывающуюся будущей весной. Но теперь...

– Что еще стряслось?

– Даже не знаю, как бы это лучше объяснить... А который сейчас час?

Бьюджи посмотрела на свои наручные часы:

– Восемнадцать минут восьмого. Ну, говори же!

– Нам пора возвращаться, – поторопила я, потому что мы шли в направлении фермы Бэббов. – Послушай, а почему мы гуляем именно по этому маршруту? – спросила я. – Ведь можно пройтись и по Ривер-роуд, там тоже чистый воздух. Мне бы не хотелось столкнуться нос к носу с Йеном.

Разумеется, я покривила душой, но должна же приличная девушка держать фасон!

– Он по утрам работает, – напомнила мне Бьюджи. – Но уж если тебе так этого хочется, завтра пойдем другой дорогой. Если только прогулка состоится, – с улыбкой добавила она, выразительно поглаживая себя по животу. – Мне кажется, это случится именно сегодня.

– У тебя каждый день такое предчувствие, – съязвила я.

Мы гуляли ежедневно, а схватки все не начинались. У меня даже возникло нелепое подозрение, что Бьюджи вовсе не беременна, а просто неприлично растолстела и пытается похудеть.

– Но сегодня предчувствие исполнится, – уверенно сказала она. – Потому что сегодня – мой день уплаты налогов.

– Вчера ты говорила, что в день уплаты налогов нормальные люди не рожают, – уколола ее я. – А позавчера ты собиралась родить, потому что было полнолуние. А...

– Ты хочешь поссориться со своей лучшей подругой? – перебила меня Бьюджи. – С кем же тогда ты будешь общаться?

Я промолчала. Она замедлила шаг.

– До фермы отсюда рукой подать. Неужели ты хочешь повернуть назад?

Мы одновременно замерли и молча посмотрели на север.

Меня так и подмывало дойти до фермы и проведать Иена, угоститься кофе, поболтать о пустяках по-соседски, даже попытаться починить его ограду, давно нуждающуюся в ремонте. И я готова была побиться об заклад, что Бьюджи борется с желанием схватить меня за волосы и, не обращая внимания на мои вопли, волоком оттащить меня туда. Мы разом тяжело вздохнули и переглянулись, уже давно научившись читать мысли друг друга и понимать друг друга без слов.

– Не сердись на меня, Порция, – сказала Бьюджи. – Я не хотела тебя обидеть. – Внезапно она покачнулась, побледнев, и прошептала: – Достань из сумочки мобильник и позвони Дэви.

– Началось? – воскликнула я.

– Звони Дэви! – с перекошенным от боли лицом повторила она и согнулась в три погибели. – Скорее!

Я достала из ее сумочки сотовый телефон и нажала на кнопку, пытаясь его включить. Аппарат не работал.

– Бьюджи, как ты? – Я вновь и вновь нажимала на проклятую кнопку.

Бьюджи с шумом выдохнула, распрямилась и воскликнула:

– Этот чертов засранец решил меня изувечить!

– Терпеть можешь? – спросила я.

– Нет! – Она покачала головой. – На этот раз я угадала, началось.

– Сядь! – сказала я.

Она с опаской посмотрела на грязный асфальт у себя под ногами.

– Нет, я здесь садиться не стану. Что сказал Дэви? Он уже в пути?

– Ты давно подзаряжала аппарат? – спросила я. Бьюджи выхватила у меня телефон, ткнула пальцем в кнопку и расплакалась.

– Вот дерьмо! Мне придется рожать в придорожной канаве!

Я схватила ее за плечи и встряхнула.

– Послушай, Бьюджи! Не волнуйся, все будет хорошо. Я с тобой, я тебя не брошу! Поняла?

Она слегка успокоилась, но тотчас же вновь скорчилась от пронзительной боли и взвыла.

Наконец ее отпустило, я погладила подругу по голове и сказала:

– Может быть, это еще вовсе и не схватки, а ложные позывы.

– Нет, – сказала она. – На этот раз все по-настоящему.