При мысли о блюдах, которыми ее потчевал повар в Монтоке, рот Уитни наполнился слюной. Нет, она не должна попасть под власть его очарования. Даже если он принес еду и Джино был явно счастлив его видеть, это еще не значит, что между ними снова все в порядке. Ей нужно время, чтобы прийти в себя.

— Прости, но…

— И спасибо, что спасла суп от выкипания. На самом деле я не слишком хорошо готовлю. Мама была бы недовольна, что я забыл все, чему она меня учила. — Он протянул ей листок. — Повар написал инструкцию, как разогреть лазанью так, чтобы она не стала сухой.

Боже, неужели он собирается остаться здесь до завтра?

— О нет, нет, нет! Ты не сможешь обвести меня вокруг пальца. И здесь ты не останешься, а то закончится тем, что ты сюда переедешь, раз уж я отказалась жить в Монтоке. Я уехала из твоего поместья, потому что у меня были на то серьезные причины…

— Я знаю, — прервал он ее тираду, делая шаг ей навстречу.

Его присутствие приводило Уитни в смятение, близость его сильного тела сводила с ума. Она не хотела этого признавать, но чувствовала, как внутри ее вопреки всем обидам разгорается жаркое пламя желания.

— Прости меня за то, что я причинил тебе боль.

Дариус говорил так искренне, что ее сердце не могло не растаять. Ведь нет ничего плохого в том, чтобы принять извинения от мужчины, с которым предстоит сосуществовать в течение ближайших восемнадцати лет. Но она должна заботиться и о своем спокойствии, а значит, этот мужчина не должен так легко вторгаться в ее жизнь.

— Все в порядке, но…

— Неправда, все не было в порядке.

Он сделал еще шаг и вдруг оказался совсем рядом с ней.

В глазах Дариуса были смятение и страх. Сейчас он выглядел таким ранимым, что у Уитни сжалось сердце. Даже когда он впервые взял на руки Джино, он не утратил самоконтроля. То, что происходило с ним сейчас, было так на него не похоже.

— Я не слишком хорошо представляю, что должен сейчас сделать, ведь раньше ничего подобного со мной не происходило.

Она таяла под его пронзительным, пылающим взглядом. Она любила его, потому что он был сильным, твердым, честным. И сейчас ему было сложно быть честным как никогда.

— Я люблю тебя.

Ей показалось, что ее сердце остановилось, а воздух перестал проникать в легкие, когда эти слова слетели с губ Дариуса.

— Я думал, что не способен любить, думал, что я такой же, как мой отец. А оказалось, что я просто ждал встречи с тобой. Знаешь, это ведь Ник раскрыл мне глаза. Он тоже когда-то был женат, и его жена бросила его. Он описал мне все симптомы болезни под названием «разбитое сердце». Но он считает, что я еще не безнадежен и могу излечиться. Но для этого ты должна дать мне второй шанс.

— Второй шанс?

— Потому что свой первый шанс я растратил понапрасну. Я делал все не так, прости меня.

— Ну, я тоже была не самой солнечной и жизнерадостной девушкой.

— Ты согласна? — Глаза Дариуса были полны надежды — как она могла отказать?

— Ты сказал, что любишь меня…

— Так сильно, что мое сердце болит.

Уитни счастливо рассмеялась и обняла его. Джино, до этого мирно сидевший на руках у Дариуса, тоже решил принять участие в семейном единении, протянув к ней пухлые ручки. По щекам Уитни текли слезы радости. Она не могла поверить, что судьба, которая в последние годы была к ней так жестока, преподнесла ей такой подарок.

— Может быть, и ты хочешь мне что-то сказать? — с лукавой улыбкой спросил ее Дариус.

— Я прощаю тебя.

— Хм, спасибо, но я рассчитывал услышать не это.

— Что может быть лучше, чем прощение?

— Что-то, что выстоит под напором лет, позволит нам провести вместе остаток наших дней и вместе растить Джино.

На лице Уитни отразилось непонимание.

— Ты предлагаешь мне выйти за тебя замуж?

— Возможно. Но только если ты произнесешь слова, которые я так хочу услышать.

— Я люблю тебя! — прошептала Уитни, поднимаясь на цыпочки и находя губами его губы.

Свадьбу они решили сыграть в июне в Монтоке. Оба брата Дариуса стояли рядом с ним. Так и не решив, кто же из них будет шафером, они разделили эту почетную должность. Напротив них стояли две лучшие подруги Уитни. Сама невеста в элегантном, удачно подчеркивающем пленительные изгибы ее фигуры белом платье уже шла по проходу. Ее длинные золотистые волосы были убраны в высокую прическу, украшенную бутонами белых роз.

Маленький Джино, сидя в первом ряду на руках у Лиз, никак не мог понять, почему его обожаемые родители, стоя всего в паре ярдов от него, не могут взять его на руки. Он устроил целый скандал, требуя к себе внимания. В конце концов не выдержавший священник приостановил службу, со смехом предположив, что Джино возражает против этого брака.

Дариус взял младшего братика на руки и обернулся к залу:

— Может быть, у кого-нибудь есть с собой печенье?

— Конечно, оно у меня всегда наготове, — вскочила со своего места во втором ряду миссис Такер.

— Значит, мы можем продолжать, — рассмеялся Дариус.

Заполучивший любимое лакомство и так и оставшийся на руках у старшего брата, Джино теперь был полностью счастлив и согласен вести себя хорошо до конца церемонии. Малыш выглядел совершенно очаровательно в маленьком, сшитом на заказ смокинге и мог бы с легкостью затмить своих братьев, но взгляд Уитни сегодня был прикован к старшему Андреасу.

Бумаги об усыновлении Джино были уже подписаны. Теперь они были не только его опекунами, но и родителями. Обеты, произнесенные Уитни и Дариусом перед лицом Бога и сотни гостей, сделали их мужем и женой.

Родителями Джино.

Дочерью и сыном Герарда и Юлии Росс.

Братом и сестрой Кейда и Ника.

Настоящей семьей.

И Дариусу больше никогда не придется справлять Рождество в одиночестве.