– Сегодня я понял великую вещь. Аукцион будет жить! Он будет жить, пока живем мы!

Эта мысль подняла его с места. Сидеть он уже не мог и возбужденно заходил по комнате.

– Если я получил 19 заявок только в первый день, то ты представляешь, сколько их будет к следующей субботе?

Хотелось ходить и даже танцевать. Витас с подозрением глядел на него.

– Из денег, которые сейчас поступят, выдели мне на одежду, – охладил он его.

– Да через месяц мы тебе столько накупим одежды!

– Она мне нужна сейчас, – спокойно сказал Витас.

«Он же ничего не понимает! Ничего!»

Он прошел в спальню. Эммануэль проснулась от криков в соседней комнате и, увидев входящего Максимуса, натянула простыню до шеи.

– Мы живем и процветаем. Наш аукцион живет!

– Вот только со мной так жить не надо! – охладила она его. – Зачем такие зверства?

«И она ничего не понимает!»

Он начал раздеваться.

– Я тебя предупредила! Здесь не гестапо.

Ему показалось, что она была действительно напугана.

«Но почему? Неужели ее не возбуждает, как меня, то, что аукцион ждет успех?»

Он старался сдерживать себя, но это не всегда удавалось. Время, проведенное с ней в постели, совсем не утомило его, и он лежал и глядел в темноту, представляя себе будущее их проекта. Эммануэль тихо спала. Поняв, что не сможет заснуть, он встал и пошел в другую комнату. На диване, свернувшись калачиком, посапывал Витас. Максимус растолкал его и направил в спальню, а сам сел к компьютеру. Мысли работали четко и ясно. Он знал, что необходимо сделать, и требовалось найти ответ как.

Максимус оторвался от работы, только когда уже рассвело. Он сделал все, что задумал, и чувствовал, что устал, но сна не было. Он скрутил косячок и вышел на балкон. Только там он вспомнил о проглоченной таблетке.

«Неужели все это – результат дерьмового куска химии весом в пару миллиграмм?»

Травка сделала свое дело. В спальне Эммануэль и Витас заняли всю кровать, и места для него не было, поэтому он пошел обратно и свернулся на маленьком диванчике.

«А сколько придет заявок на участие в аукционе сегодня?» – было его последней мыслью.

Она проснулась с ясным чувством свободы. Сначала оно было необъяснимым. Но затем она поняла. Просто она была одна в квартире. Было воскресенье. Не будет родителей, не будет прислуги, не будет никого. Она вытянулась в постели и улыбнулась в потолок. Это было чувство, которое она испытывала нечасто. Ей всегда приходилось кому-то подчиняться и от кого-то зависеть: в гимназии – от учителей, дома – от родителей. Даже у Эммануэль, а это имя ей нравилось гораздо больше, чем Элька, всегда были ребята, и приходилось подстраиваться под них и подыгрывать. А сейчас она принадлежала самой себе.

Отец отбыл во Францию и, наверное, сейчас вовсю наслаждался жизнью на вилле в Сен-Тропе. Мать, когда Оля заявила, что не хочет ехать в их загородный дом на воскресенье, на удивление, не возражала и уехала туда сама. По-видимому, она хотела произвести впечатление на очередного молодого человека, с которым собиралась провести романтический уик-энд в трехэтажном особняке.

Оля постаралась использовать ситуацию в свою пользу, поручив отцу привезти с собой нотариально оформленное приглашение для Эммануэль на поездку во Францию, и она была уверена, что отец это сделает. Чувство вины управляло всеми его действиями. А от матери, пользуясь ее хорошим настроением до отъезда за город, Оля успела получить твердое согласие на поездку с Эммануэль во Францию, когда на вилле никого не будет. От нее всегда трудно было чего-либо добиться, но, к ее чести, мать всегда выполняла свои обещания.

Финансовый вопрос также улаживался, так как ребята стали отдавать ей деньги, уплаченные ее отцом за программу, и это были ее личные и неподконтрольные средства, которые пойдут на то, чтобы пожить на Лазурном Берегу, ни в чем себе не отказывая, а главное – не отчитываясь перед матерью за каждый евро, потраченный с ее платиновой Визы французского банка.

За прошедшую неделю она вымоталась с подготовкой к субботнему аукциону, и весь день воскресенья принадлежал ей с ничегонеделанием и ниочемнедуманием. Но к вечеру уже стало скучно, и она вошла в другую жизнь, чтобы посмотреть, что происходило в городе. Было забавно наблюдать за аватарами, вся жизнь которых происходила на виду. Собственно, за этим они и приходили в город, чтобы воплотить свою мечту в виртуальную реальность и показать ее всем другим обитателям. Она уже вполне профессионально определяла техническую разницу в графике аватаров и, к своей гордости, отмечала, что образы, созданные ею, отличались совершенством по сравнению со многими другими.

Ее вдруг больно укололо, что она создала аватары своим друзьям, оживила их, но до сих пор не имеет своего собственного. И опять задала себе вопрос, а зачем он ей нужен. Что она и ее аватар будут делать в городе? Ответа в тот день она так и не нашла. А на следующий день с утра уехала к Эммануэль, чтобы избежать встречи с матерью, когда та вернется из-за города. Она все еще надеялась там найти ответ на вопрос, который не давал ей покоя. Что она может сделать для себя, а не для других?

– У нас скоро будет целый квартал в арабском районе, – встретил ее довольный Витас и показал на экране часть города, где высились три дворца в мавританском стиле. Они чем-то напоминали друг друга, но тем не менее были разными. Оля с ревностью отметила, что работа была выполнена так, что она не смогла найти, к чему бы придраться, хотя где-то в глубине души очень хотелось. Ведь он сделал проекты без ее помощи.

– Скоро будет еще один дворец плюс я вчера получил заказ на интерьер, – похвастался он.

Оля никак не ожидала от Витаса, что он станет ведущим членом их команды, работающей в другой жизни. И конечно, деньги, которые поступали от его проектов, намного превосходили то, что удавалось заработать Эммануэль и Максимусу. Радовало лишь то, что благодаря этим поступлениям ей удавалось быстро собирать деньги для будущей поездки в Сен-Тропе.

Эммануэль сидела за другим компьютером и, откинувшись в кресле, лениво шлепала пальцами по клавишам.

– Я успела многое напридумывать, – сказала она вместо приветствия. – У тебя много работы на сегодня.

Кольнуло, что она относилась к ней как к техническому работнику.

– Если у меня будет время.

Эммануэль повернула голову и с удивлением взглянула на нее, но ничего не успела сказать. Из спальни вышел заспанный и голый по пояс Максимус, и всеобщее внимание переключилось на него. Оля заметила, что и Эммануэль, и Витас смотрели на Максимуса с ухмылками на лицах.

– Ты теперь каждый день будешь так хулиганить? – язвительно спросила Эммануэль. – Если из-за твоих художеств меня выселят из квартиры, откуда ты будешь проводить свои аукционы?