Он пригладил ее волосы, успокаивая.

— Как только моя семья обо всем узнает, ты станешь всеобщей любимицей. Что до остальных… Кому какое дело? Они полюбят тебя, а если не полюбят — плевать.

— Они важны для тебя. Вот что для меня самое главное.

— Почему ты не проигрываешь ту короткую запись? Тебе нужно освежить в памяти, что главнее всего на свете для меня.

На этот раз Луджейн так крепко обняла Джалала, что, вероятно, наделала ему синяков.

— Ах, любимый, ты не представляешь, что я чувствовала, когда снимала свадебное платье, уходила из дворца и уезжала из Азмахара, воображая твой ужас. Чем дальше я уезжала от тебя, тем сильнее болела моя душа. И тогда я подумала, что все равно тебя потеряю…

Желая отвлечь Луджейн от тоскливых воспоминаний, он пощекотал ее.

— Во-первых, нас не разлучат ни расстояния, ни заговоры, ни драконы. Ты никогда не потеряешь меня, а я всегда разыщу тебя, всегда буду с тобой, несмотря ни на что. Во-вторых, мы отправимся во дворец сразу же, как приземлимся. Мы оденемся, усядемся в зале для свадебной церемонии, сделаем видеозапись и отправим это доказательство нашего присутствия всем гостям. Потом возьмем в заложники свадебный торт размером с миниатюрный дворец и пообещаем сломать его, если гости быстренько не придут на церемонию. Как тебе мое предложение?

Луджейн ликовала в объятиях возлюбленного, осыпала его поцелуями, смеялась и плакала:

— Грандиозный план, о, мой несравненный рыцарь пустыни, хозяин моего сердца и услада моей души…

Громко рассмеявшись, он заглушил поцелуем поток ее признаний:

— Не забудь сказать, какой я хороший, когда будешь произносить клятву.

Она покраснела от волнения. Ее глаза излучали гипнотический серебристый свет, вызвать который удавалось только Джалалу.

— Я не забуду. Я всегда буду говорить, какой ты замечательный. Я буду доказывать тебе свою любовь с каждым вдохом, пока живу.

От ее слов у него запела душа, Джалал ликовал, осознав, насколько она ему предана. Удивительно, но он получил право быть любимым, хотя никогда не верил в такую возможность. Луджейн стала для него воплощением всего самого дорогого и желанного, ради чего стоит жить.

Джалал обязательно удивит ее признанием, когда станет произносить клятвы, а пока промолчит. Не потому, что боится, будто у него иссякнет запас слов. Он хотел, чтобы Луджейн впервые услышала его торжественное признание, которое он сделает на глазах у всех. Он объявит всему миру, что отныне и навсегда соединяется с женщиной, о которой всегда мечтал.

А сейчас Джалал крепко обнял ее и прошептал у ее губ:

— Договорились, любимая. Я тоже буду любить тебя, пока бьется мое сердце.