– Ясно, – Олег сделал для себя некоторые выводы. – Сейчас он получил желаемое, значит, смог себя проявить.

– Верно, – кивнул священник и развел руками. – Но вернемся к нашей скорбной теме. Как видите, выгоды в смерти отца Федора для его преемника не было.

– Как посмотреть, – возразил полицейский. – Он же себя проявил. Кстати, а как?

Снова тот же тяжелый вздох.

– Скажу вашим языком, – предупредил архиепископ. – После смерти отца Федора количество прихожан выросло, как и финансовые поступления.

– О! – не сдержал сарказма Олег. – Он отличный продавец!

Вот тут архиепископ болезненно поморщился. Начальник отдела спецрасследований поймал себя на некоем чувстве почти детского злого удовлетворения. Додавил!

– Я понимаю, – мягко заметил святой отец. – Что вашей профессии присущ цинизм. Обстоятельства диктуют. Также я знаю, что именно вы, молодой человек, были к нему предрасположены, наверное, с самого детства. Но… Давайте все же будем немного более тактичны. Паства любит отца Дмитрия. Он прост в общении, умеет сострадать, обладает неким очарованием. А еще он отлично выполняет свой долг. Да, это способствует увеличению обращений к нему, а заодно и росту финансирования. Прежде всего он хороший священник, что, возможно, вам немного непривычно принимать. Вы же точно давно не посещали храм – для себя, а не по делу.

– Очень давно, – легко подтвердил Олег. – И спасением моей души мы с вами займемся все-таки когда-нибудь потом. Я понимаю, что в своем приходе отец Дмитрий показал себя с лучшей стороны, после чего заслужил желаемое место работы. Вопрос такой: все это время, пока он совершенствовал свои навыки, тот приход пустовал?

– Естественно, нет, – архиепископ снова позволил себе тонкую иронию. – Там служил отец Михаил, но он скончался пару лет назад. После него это место получил тот, кто помогал прежнему священнику, отец Георгий. Кстати, однокашник отца Дмитрия.

– Что случилось с отцом Михаилом? – тут же поинтересовался полицейский.

– У него давно было больное сердце, – с ноткой положенного сожаления отозвался архиепископ. – Ничего неожиданного.

– А следующий батюшка? – продолжал Олег.

– Несчастный случай, – нехотя выдал его собеседник после секундной паузы.

– Нет, – усмехнулся полицейский. – Я точно полностью изменю свое мнение о вашей деятельности. Священник – явно опасная профессия. Как это случилось?

– Отец Георгий имел одну симпатичную слабость, – смирившись, стал рассказывать архиепископ. – Он любил кошек.

– Я его понимаю, – признался Олег. – И полностью солидарен.

– Тогда вы точно поймете этого служителя, – заметил священник. – Его кошка залезла на дерево – массивный дуб во дворе храма. Естественно, святой отец хотел снять оттуда бедное животное. И… не рассчитал: обломилась ветка, он упал вниз. Мало того, что повредил позвоночник, так еще и серьезно ударился головой. Пару дней в коме, а потом преставился.

– Ужас, – прокомментировал полицейский. – Хорошо, что наша беседа прошла в дружеской обстановке и была конструктивной. Я понял вас. Будем держать епархию в курсе и постараемся… минимизировать неприятные для церкви подробности в релизах. Но прежде чем я пойду работать, последний вопрос.

Он чуть наклонился вперед.

– Любой священник еще и отличный психолог, по крайней мере, должен им быть, так? – Олег дождался кивка своего собеседника и продолжил: – Архиепископ этим качеством или навыком должен владеть мастерски, так скажите мне правду: почему вы сразу не решились отправить отца Дмитрия в желаемый приход? Что вас вообще смущает в нем?

Священник помолчал, спокойно обдумывая свой ответ.

– Вы сами это сказали, – все же произнес он. – Отец Дмитрий отличный продавец.

– И что? – Ответ был столь неожиданным, что Олег даже забыл о своей привычке не задавать очевидных вопросов.

По лицу архиепископа было видно, что он доволен реакцией собеседника.

– Мы – служители Господа, – внушительно напомнил священник. – Мало знать священные тексты и уметь их донести, мало даже просто вести людей словом, утешать и давать облегчение. Да, мы еще и социальный институт. Но опять же мало быть очаровательным и приносить прибыль. Понимаете, к чему я веду?

– В целом, да, – серьезно признался Олег. – Должен быть хоть какой-то идеализм, который делает человека хорошим служителем. Кстати, не только в церкви. Нужна вера в идею.

– Или просто вера, – тихо заметил священник очень искренне, так, что впервые за весь разговор полицейский осознал, что перед ним преданный Богу человек. – Я сомневался в силе веры отца Дмитрия.

Полицейский встал.

– Спасибо, – у Олега это прозвучало как некое признание архиепископа равным противником. Начальник отдела даже пожалел, что не посчитал нужным поинтересоваться именем собеседника.

– До свидания, – в тон отозвался архиепископ и вдруг улыбнулся с неожиданной надменной ноткой. – Кстати, не думаю, Олег Михайлович, что нам когда-нибудь выпадет случай поговорить о спасении вашей души. Ведь отец вашей погибшей невесты может сделать это намного лучше, чем я.

Полицейский ответил своей обычной холодной ухмылкой. Удар засчитан.

– Что ж, – заметил он. – Если поводов для встреч у нас с вами больше не найдется, прощайте. И… лучше, чтобы их на самом деле не находилось.

Ждать ответа было некогда, и полицейский поспешил прочь. Его планы на день резко изменились.

– Почему мы туда едем? – спросила Алиса, уверенно ведя машину по городу. – Зачем нам так срочно понадобилось посмотреть на церковь в этом отсталом поселке?

– Он совсем не отсталый, – возразил Олег. – Помнишь, сколько стоил твой дом? Там сейчас недвижимость раза в два дороже.

– Даже если это рай на земле, все равно задница мира, – упрямо заявила девушка. – И не пытайся уходить от темы. Почему мы едем туда, вместо того чтобы наслаждаться перекошенными лицами ваших экспертов?

– Я спасаю твою жизнь, – не сдавался полицейский. – Там отдуваются Соколиный Глаз и Витька. И вообще, расследование – это не развлечение. Обыск должен дать нам улики.

– И это важно, – напомнила его напарница. – Но ты почему-то решил оставить это на других?

– Конечно, важно, – Олег стал чуть серьезнее. – Только что это за улики? Ты же сама понимаешь, что там, в салоне этой похороненной тачки, не лежит аккуратно сложенное чистосердечное признание.

– Но там отпечатки пальцев всех жертв, – продолжала спорить Хель. – И следы убийцы. Может, там даже бита с кровью священника, а это уже почти чистосердечное.

– Разве? – Полицейский позволил себе кривую усмешку. – Отпечатки пальцев. Круто! И что? Если не сама эта бешеная баба, так ее адвокат скажет, что добрая самаритянка Тамара часто подвозила прихожан из церкви.